Она снимает трубку, чтобы услышать:
— Это номер господина Роберта Бремера?
Хорошо поставленный голос, четкая речь.
— Да.
Она протягивает трубку Роберту.
— Вас срочно вызывает председатель. Добрый день. Простите за невежливость, но это очень срочно. Заседание отложено, и председатель вызывает вас к себе.
— Бегу…
Он наклоняется к Анук, чтобы поцеловать ее в лоб. У нее такой вид, словно к ее лицу приближается гигантский паук.
— Хорошо. Я тебя не трону. Будь готова к шести часам вечера. Приведи себя хотя бы немного в божеский вид перед отъездом.
— Нет ли у тебя, случайно, какого-нибудь успокоительного? — спрашивает она.
— Я не наркоман, — отвечает он, — и у меня крепкие нервы, чтобы прибегать к успокоительным средствам. У меня есть только аспирин.
Вдруг он говорит:
— Не будешь же ты неделями пребывать в таком состоянии? Я хочу тебе помочь… Я попытаюсь помочь тебе. Я абсолютно уверен в том, что невозможно полюбить кого-то за двадцать четыре часа знакомства… Ты слишком избалована и привыкла ни в чем не получать отказа.
— Тебе не понять.
«Парадный вход не для тебя, мой хороший. Для служащих, доставляющих товар, карьеристов, ловкачей и босяков, стремящихся любой ценой подняться на вершину социальной лестницы, существует лишь черный ход».
— На твоем месте… — говорит Роберт.
И тут же понимает, что сказал глупость. На месте Анук? Что сделал бы он, если бы оказался на месте Анук? Для этого ему надо знать, что скрывается под этой гладкой шелковистой кожей. Оказаться на месте Анук — совсем не одно и то же, что пересесть в новую машину…
Неожиданно Анук говорит:
— Это так любезно с твоей стороны — держать всю ночь мою руку. Спасибо.
— Хочешь, я налью тебе ванну?