— Быть еще большими реакционерами, чем сам папа римский? Католик-интегрист борется за возвращение сутаны. Он приходит в ярость, когда видит крест на пиджаке кюре вместо ордена Почетного легиона, и трясется от злости, если какой-нибудь священник женится.

— Чего же ты хочешь? — воскликнул Роберт. — Католик-интегрист по-своему прав. Кто запретит ему осуждать пасторов новой волны? Он ратует за возвращение сутаны и в то же время признает, что армия должна носить военную форму.

— Нельзя спасти душу лишним лоскутом материи!

— Чтобы открыться, душе нужны особые декорации. Вот почему испокон веков церкви украшаются внутри и снаружи.

— Ха-ха! — фыркнула она. — Я теперь вижу, почему мой отец выбрал именно вас…

— Он меня не выбрал…

— Тогда, если хотите, можно сказать по-другому: я знаю, почему вы понравились ему.

— Мы не говорили с вашим отцом о религии…

— Послушайте меня, — произнесла она ровным голосом. — Я согласна, мы поженимся. Только потом я не хочу вести никаких душещипательных разговоров о семье, родине, религии. Я не считаю основополагающими эти понятия. Последними часто прикрываются, чтобы эксплуатировать человека.

— Боже! Как ты еще молода! — воскликнул он.

Резким движением она освободилась от его рук, державших ее за плечи.

— Оставьте меня в покое с моей молодостью!

Он снова взял ее за плечи и легонько встряхнул.

— Постарайся вести себя более цивилизованно. Я выслушал тебя. Теперь послушай и меня. Я ненавижу грубые слова! В особенности если их произносит женщина. Грубость есть не что иное, как интеллектуальная импотенция. Она — удел неудачников. Ее берут на вооружение только не состоявшиеся в этой жизни, ущербные люди.

Она прервала его:

— Вы почувствуете себя поднявшимся на ступеньку выше по социальной лестнице, если назовете дерьмо экскрементами?

Он воскликнул:

— А ты посчитаешь себя революционеркой, если поступишь наоборот? Не думаешь ли ты, что я женюсь на тебе, чтобы ежедневно выслушивать подобную чушь? Что касается политики, то мне необходимо лишь одно — не жить при коммунистическом режиме. А все остальное…

— А если коммунистический строй — это как раз то, о чем я мечтаю? Смести всю эту грязь, которую я вижу… Вокруг… Каждый день…

— Ты, моя крошка, путаешь коммунистическую партию со Средиземноморским клубом, — сказал он.