Я замолчала.

Мне, наконец, стало ясно, что вызывало смутное беспокойство.

Да, я уже поняла, что все эти «котлетки» и «конфетки» вместе с пафосными фразами Ренрих выдавал специально, в надежде, что я его быстрее вспомню как персонажа. Но вот эти вот совпадения: то, что Ренрих служит в полиции, что у него была травма и потому его перевели… нечто, объединяющее его с Роном, но недостаточное, чтобы Ренрих закрепился в мире, который получился из моей книги. Об этом невозможно было не думать. И не строить теории… Вы посмотрите, они ведь и зазнаются оба!

– Ренрих, сколько тебе лет? – спросила я.

– Тридцать два, – спокойно ответил мужчина.

– А день рождения когда?

– Пятнадцатого июня по земному.

Совпадение или нет, но Ренрих и Рон родились в один и тот же день.

– И…

– Я не буду отвечать, – по-прежнему спокойно предупредил Ренрих. – Все это тебе не нужно. Если только ты не придумала сюжет для новой книги.

– Пока я думаю о старой, – сказала я.

– Жаль, – хмыкнул он. – Чур, посуду моешь ты. Я готовил!

– Я тебе помогала! – тут же возмутилась я. Терпеть не могу мыть посуду.

– Хм… ладно, – он собрал грязную посуду и донес ее до старенькой раковины. Сгрузил свою ношу, включил воду и отошел в сторону, сделав приглашающий жест: мол, дальше сама. Помог, ничего не скажешь! Я с тяжким вздохом принялась за работу.

– И что же ты надумала? – спросил Ренрих. Любопытство все же одолело? Я покосилась на него, выдержала паузу, пока домывала чашки.

Потом все же сообщила:

– Видишь ли, ты и Рон очень похожи. Характеры, некоторые детали из жизни… Мне пришло в голову, что ты чувствовал себя несоответствующим миру не только потому, что тебе досталось всего три абзаца, а когда-то был пролог. Видишь ли, судя по всему, Рону досталась часть твоей собственной истории. Может быть, я изначально собиралась вернуть тебе статус положительного героя. У меня такое…

– Хватит! – рявкнул Ренрих. От неожиданности я отшатнулась. Он ухватился за столешницу обеими руками, словно пьяный, который внезапно потерял устойчивость. Уставился на меня злым взглядом.

– Что с тобой? – спросила я. – Ренрих! Так тоже нельзя?

– Не знал, – процедил он сквозь зубы. – Давай… ты будешь держать такие соображения при себе. Хотя, – он уже достаточно взял себя в руки, встал ровно и посмотрел на меня со знакомой усмешкой: – я рад, что в твоей книге мог быть другой герой. Я объективно лучше, чем Рон.