– Здорово тут у тебя. Молодец, папа.

Не пойму, это сарказм или нет?

– Будешь чай? – предлагаю. – У меня пироженки есть. Наши любимые – Пончо.

– А давай, – отвечает Маша и сбрасывает с плеч рюкзак. Садится за барную стойку на высокий стул и крутится вокруг себя.

– Маш, можно тебя спросить?

– Валяй.

– Почему вы с Токаревым расстались? Что он натворил?

– Не знаю, могу ли я тебе доверять, – Маша поднесла ноготь ко рту. Раньше за ней такой дурной привычки не водилось. – Ты же папе все доложишь.

– До сих пор же не рассказала ему про Влада, – пожимаю плечами.

– И то верно. Просто Токарев – псих. У него в голове всякие мерзости. Ты была права, когда говорила, что нужно встречаться с мужчинами постарше. Вот Влад – другой, – ее глаза мечтательно закатились. – Знаешь, я его не замечала, пока ты его не привела.

– Маш, тот случай на твоем дне рождения – ужасен. Ростислав Андреевич чуть с ума не сошел. Да и я тоже!

– Знаю-знаю, никто не думал, что мой организм такой слабенький. Я в детстве часто болела. Особенно после смерти мамы. Папа брал больничный и сидел со мной. Мне так нравилось, когда он дома, потому я делала так, чтобы почаще болеть…

– Знаешь, когда болела я – меня лечили народными средствами и отправляли в школу. Никто со мной никогда не сидел, – грустно усмехаюсь.

– Влад больше этим не балуется.

– Это хорошая новость. Ну, чего загрустила? Кушай пирожное, – подвигаю ближе к ней тарелку.

– Значит, сюда папа приезжает к тебе?

Я молча киваю. Зачем отрицать очевидное? Маша бросает взгляд на спальню. Думаю, ей неприятно представлять, что там происходит по ночам. Да и не нужно ей это знать.

– Ладно, спасибо за чай. Я пойду. Наверняка, эти придурки уже ушли.

– Тебя проводить?

– Не надо. Сейчас Владу позвоню.