Огонь весело трещал в камине, перед которым в глубоком мягком кресле расположился Эйсгейр. На его коленях лежали донесения, переданные Виркнудом. Например, сведения о том, с кем встречался за месяц до и неделю после приема в королевском дворце его светлость Шелан, герцог Мирарский.

Найти его собеседников у рыцаря не получилось. Но в тот коридор, где он подслушал разговор об убийстве эльфийского короля, Эйсгейр вернулся еще раз после официальной части торжества. Потоптался по коврам, оглядел стены и пол под плотными тканями, потом покрутился в комнатах отдыха.

Так рыцарь и обнаружил, что пол в них и стены, смежные с тем коридором, сделаны из каменного дуба: древесины не просто очень крепкой, но и отвергающей любое генасское воздействие. Круг тишины не затронет пол из этого дерева. И если это доски из Унат-Хаара – в чем Эйсгейр не сомневался, – то их хитрая конструкция хорошо проводит звуки.

Неизвестная троица, скорее всего, считала, будто приняла достаточные меры предосторожности. Хотя, по мнению рыцаря, болтать об убийстве владыки Светлого Леса в королевском дворце все равно сказочно глупо – там ведь и эльфы находились. А услышь они такое, план, кому бы он ни принадлежал, точно провалится.

Но просто забыть о подслушанном – тоже феерически сказочная глупость. Поэтому Эйсгейр, вернувшись из столицы, сразу вызвал Виркнуда и приказал отправить к герцогу соглядатаев.

За две недели разведчики умудрились разузнать о море самых разных грехов: взятках, подлогах, долгах… Уличили Шелана в неверности супруге – в докладе значились имена нескольких знатных дам. Но это все были мелочи. Эйсгейр не стал особенно вникать в порочные связи герцога. Больше его заинтересовало другое: какого кракена понадобилось Гилрáу Лаэрдэ́ту, ректору Королевской академии, встречаться с Шеланом в Мираре?

Знать, конечно, имела связи с главным учебным заведением страны, да и ректор не простолюдин какой-нибудь. Но зачем тащиться по весеннему холоду и грязи из Эвенрата в Мирар? Если герцог хотел выразить благосклонность ученым или впихнуть своего отпрыска в академию, то сам поехал бы в столицу. Виркнуд не зря отметил ректора. Надо послать людей и к нему.

Рыцарь скользил взглядом по списку лиц, посещавших Шелана в последнее время. И одно из имен привлекло его внимание больше других: Дайéн, граф Маки́тура.

«Кажется, раньше я занимался Макитуром», – подумал Эйсгейр, не без труда вспомнив лицо графа: нежное, как у женщины, с вечным отпечатком благородной презрительности.

Стук в дверь прервал размышления владыки Северных земель.

– Милорд, – обратился к нему камердинер, – вас ждут гости.

– Гости?

– Общество Знающих, милорд.

– А, эти. Совсем из головы вылетело.

Эйсгейр поднялся и позволил слуге заняться его внешним видом. Тот, бормоча себе под нос, оправил одеяние, добавил поверх накидку и повязал роскошный пояс. Потом придирчиво осмотрел рыцаря и кивнул.

«А ведь раньше все было гораздо проще, – не без досады думал Эйсгейр, направляясь в тронный зал. – Нет же, надо каждый раз приглаживать плавники».

Накидка была, по его мнению, лишней. Кто вообще раскопал это трехвековое старье? Причем во второй раз! Рыцарь с удовольствием послал бы все это в океан, но он хорошо знал: для правителя внешний вид, к сожалению, не мелочь. Всех судят по одежке, а великих лордов и королей – тем более.

В тронном зале Эйсгейра ждала кучка людей. По случаю аудиенции они надели строгие черные одежды с вышитой на спине и воротниках эмблемой Общества Знающих – глазом со свечой вместо зрачка.

Посетителей, конечно же, предупредили, что в Ледяном дворце церемониал не похож на привычный дворцовый. То есть он почти отсутствовал – уж в собственном-то доме Эйсгейр мог вести себя, как ему заблагорассудится! И все равно ученые мужи сильно удивились, когда Снежная Длань собственными руками распахнул двери, украшенные морозным узором, и вошел в зал с противоположной от трона стороны. Как обычный человек.

Гости нервничали. Все они были генасами, а генасы около легендарного рыцаря первого ранга чувствовали себя прозрачными мальками рядом с тысячелетним кракеном. Так однажды описал свои ощущения Ми́ррин, друг Эйсгейра и посол Светлого Леса в Эйсстурме.