Я киваю, хоть и сильно боюсь своего первого раза. Чувствовать в себе чужого человека… Страшно. Очень. И наверняка необычно.

Интересно, каково это?

Ладонь задирает майку, и я сжимаюсь. У меня под ней ничего нет. Пальцы касаются ягодицы, и опять напряжение простреливает всё тело.

— Тебя вообще никто не касался? Не верю, что ты девственница. Красивая.

Этот комплимент заставляет сердце забиться быстрее.

— Я выросла в детском доме, — вспоминаю тот ужас, не желая в него больше погружаться. — И меня часто лапали и пытались залезть в трусы…

Поэтому я так сжимаюсь.

Боюсь не его.

А тех воспоминаний, которые накатывают волной и сносят меня.

— И ты до сих пор осталась девственницей? — усмехается, хватается за ткань майки и тянет её выше. Почти до пупка. Сжимаю вместе ноги, чтобы он не увидел, что там. Да, наверняка у него было много женщин, но… Он-то у меня первый. Никто ещё не видел меня неглиже. Мне вдобавок удалили все волосы, которые, как я считала, были для меня защитой. В детском доме это срабатывало. Парни там были брезгливыми, на удивление. Даже когда вышла из детского дома — боялась бритвы как огня. А здесь… Не могу расслабиться.

— Так вышло… — выдыхаю, чувствуя нежную, но настойчивую ладонь, которая сейчас так медленно касается меня, поглаживая. Соскальзывает на внутреннюю часть бедра, вызывая дрожь во всём теле.

Понимаю, что передо мной опытный мужчина, спаситель, которому я должна быть благодарна, и немного расслабляюсь.

Но всё равно стискиваю ноги, когда Валид хочет дотронуться ТАМ своими пальцами.

— Расслабься и раздвинь ноги, — звучит грозный приказ. — Или я перестану церемониться и войду в тебя, порвав. Хочешь?

Я отрицательно мотаю головой.

Чуть раздвигаю ноги, и в следующее мгновение впиваюсь ладонями в обнажённые плечи мужчины. Валид касается меня, проникая пальцами между нежных и чувствительных складок.

— Шире.

Я слушаюсь, прикрываю глаза и уже начинаю кусать губы.

Как же стыдно!

— Здесь касались? Отвечай честно.