Элька скромно опустила глазки вниз. Сама робость! Паинька!
— Она не виновата, что ее прижал грузовик. Такое со всеми бывает! — защищала дочь Елена Артемовна.
— Конечно, бывает, — согласилась Даринка, — если ехать и болтать, прижимая телефон к уху плечом, и при этом перестраиваться с крайнего правого ряда в крайний левый, предварительно забыв включить поворотник. Странно, не находите? Но если не нравится этот пример, давайте возьмем следующий. Сообщи, Элечка, какова судьба моей новой норковой жилетки, которую ты взяла на один раз «просто померить»? Что молчишь? А судьба коллекционной сумочки от Alexander MсQueen? Мне продолжать?
Эльвира пристыженно молчала, а Горянова-старшая уже праздновала выстраданную победу, но … но мама… мама посмотрела на Даринку с невероятным осуждением… и…
— Ты идиотка! Опять повелась! Ничему тебя жизнь не учит! — кричала на себя в подъезде Даринка, яростно спускаясь по ступенькам с двенадцатого этажа. Новое итальянское платье в тот же вечер с курьером было доставлено Горяновой Эльвире Александровне в собственные руки.
Глава 7
Стоически пережив очередное семейное поражение, Дарина решила компенсировать его угарным загулом. Сегодня к Ивану подумала не ехать, ибо настроение было отвратительным, так зачем же его портить любимому. Решая, с кем бы пойти в клубешник и потанцевать, вдруг с ужасом поняла, что, собственно, и не с кем: Олька, лучший друг и соратник, сейчас с мужем вся в земле, выкапывает картошку; Танька, лихая подружака с юности, недавно вышла замуж и у неё пока стойкая непереносимость мужниного отсутствия; Светка в командировке, Наташка на сносях. А с другими хорошими знакомыми сегодня было бы некомфортно — слишком изменчивое сейчас у Даринки состояние.
— Да что ж за фигня — то! — расстроилась Горянова.
Но от идеи — потусить — не отказалась. Одна странная мысль стукнула ей в голову, и вот уже Даринка набирала номер Савелова.
— Роман Владимирович! Мое почтение! Простите, что беспокою в воскресенье, но дайте мне, пожалуйста, телефон Лилии Павловны.
— Горянова? Ты что это? Уф! Первый раз мне в воскресенье звонишь… Я вообще-то сейчас в полном ню, вышел из ванны, весь такой расслабленный. Тут по телефону твой сексуальный голос. Всякие мысли там пришли о шалостях разных, а ты… ты просишь не меня даже, а какую — то левую бабу! — совершенно искренне возмутился он.
— Какую левую бабу? Она не левая! Она теперь наша. Коллектив ее после вашего драматического отъезда принял, так что все, Лилия Павловна запечатлена в наших душах! — довольная привычным савеловским трёпом, Даринка скалилась в трубку. — Телефончик дайте, очень нужно!
— В отдел кадров звони! — отрезал Роман Владимирович, но трубку не бросил, явно ожидая ответа.
Горянова поджала губки и детским голоском попросила:
— Лом, а Лом! Сказы тилифончик! Мне очень нузно, Лом!
— Горянова, ты там в детство впала что ли? Не только мозги, но и совесть растеряла! Хорош дурить!
— Тогда и Вы хорош издеваться! Давайте лилькин телефон, или я уже по- настоящему с Вами, Роман Владимирович, поссорюсь!
— Ой, как страшно! Бегу и падаю! Ладно, записывай, — и он, немного подождав, продиктовал ей номер.
— Неужели по памяти говорили? Быстро! Ну да, телефоны дорогих и нежных лучше помнить! — съязвила Горянова.
— Вот поганка! — засмеялся Савелов. — Ты точно помолодела лет на двадцать: ты ж мне на домашний звонишь, Горянова, а сотовый рядом лежит! Или ты ревнуешь?