Но с другой стороны, зачем я ему в любовницах? Из княжеств покрупнее, что встали под знамя императора без боя, я уверена, полно благородных дам, которые не прочь связать себя такими легкими отношениями. Ведь пресвятая богиня не везде настолько почитаема со своими заветами о священных узах, как среди мееринцев!

Или это такой способ унизить нас? За то, что не подчинились без разговоров?

А я, привыкшая считать всех мужчин благородными, автоматически решила, что речь о заключении брака перед ликом богини.

Но нет, человеку, побывавшему там, за горизонтом, на темной стороне, по определению чужды наши священные узы. Ну уж во всяком случае он явно не относится к ним столь же трепетно, как каждая уважающая себя девушка в наших краях. Ведь всем известно, что порченный товар никто не купит, придется отдавать с большой уценкой.

С другой стороны, может, когда он наиграется, когда я ему надоем, он позволит мне вернуться домой к папеньке? Появилась у меня в груди крохотная надежда на светлое будущее.

А нужна ли будет опозоренная наследница крепости?

Нужна. Отец примет меня, я знаю, его любовь безгранична. И народ у меня хороший, способный понять и принять, ведь все это лишь ради них.

Осталось только надеяться на то, что Лорриель не отдаст меня никому другому после себя.

И тут же моя губа предательски задрожала, а из глаз потекли крупные слезы. Второй раз за ночь я зарыдала.

— Госпожа, вы что? — спросил обеспокоенно Рик. — Госпожа? Может, ну его, этого мага, не поедете никуда?

Он бросил собирать одежду и подошёл, а затем неуверенно погладил по плечу в знак поддержки.

— Нельзя, Рик, нельзя. От меня теперь зависит судьба всех мееринцев, — вытерла слезы и выпрямилась. — Ты хочешь идти со мной? Я предоставляю тебе выбор, потому что знаю, что мы можем больше никогда не вернуться в родные стены.

— Конечно, я с вами! Вы что, госпожа!? Вы ж мне, как старшая сестра! Как я вас брошу, да и в глаза потом не смогу смотреть вашему папеньке, да и всем остальным мееринцам тоже. А мать так и вовсе на мне живого места не оставит, выпорет, что едва смогу дышать.

— Хорошо. Спасибо, — отрывисто ответила, борясь с собой, чтобы вновь не развести влагу. — Тогда продолжай сборы, лишнего не бери. А я пока напишу отцу записку, надеюсь, он сможет когда-нибудь простить меня. Осталось всего полчаса от отведенного магом времени, через пятнадцать минут нам нужно в обратный путь.

Рик кивнул и вернулся к своей задаче.

А я взяла бумагу и перо, но никак не могла заставить себя опустить его в чернила, попросту не знала, с чего начать. Времени было так мало, а сказать хотелось так много. Несчастному листку не под силу выразить все, что скопилось у меня внутри.

Но, бросив мимолетный взгляд на неумолимо движущиеся стрелки часов, я вздрогнула и наконец начала писать. Непоправимое случится, если я опоздаю. А отец, он прочтет все между строк.

«Папенька! Благородный лорд Уиттел! Прошу простить вашу глупую слабую дочь! Я не нашла в себе силы выполнить ваши приказы сегодня. Возможно, виной всему мой характер, а возможно то, что вы всегда снисходительно относились к моему непослушанию.

Да и как можно было быть вдали от тебя сегодня, отец!?

А потому, заклинаю не предпринимать никаких опасных действий, когда ты узнаешь, что я натворила этой ночью! Ведь все, что я делаю, это для блага нашего народа. А ты всегда учил меня, что мы за них в ответе.