Какой радушный утренний приемчик…

Он джентльмен от бога.

— Что? Что ты там вякнула?

За секунду Алаев оказывается надо мной черной, грозовой тучей. Сильная рука в миг сдавливает моё хрупкое плечо, оставляя ярко-розовые отметины длинных, аристократических пальцев на молочной коже.

— Не раздражай меня, ты тут на правах рабыни. Что-то не нравится — будешь наказана.

Наклоняется ниже, жаром окатывает ушко:

— В гардеробной в специальном шкафчике я храню набор плетей. Лучше тебе держать язык за зубами, милая моя. Или я проведу тебе краткий экскурс по истории на тему “крепостное право” и на практике поведаю о том, как именно бояре пороли крепостных.

Рука “Боярина” сжимается сильней.

Черт…

Я должна огрызнуться, хотя бы язык показать, когда он отвернется, но я почему-то испытываю мощный прилив жара в нижней части живота, когда он заговорил о плетях. И когда… опять ко мне прикоснулся, грубо сжав плечико.

Дурочка!

— Ты меня поняла?

Пропотев от его низкого голоса и жара властного дыхания, я на автомате кивнула.

— Прекрасно.

Пальцы Алаева на моём плече разжимаются, когда его взгляд вдруг падает на крупное алое пятно на простыне. Я быстро накрываю его одеялом, пряча глаза под пушистыми ресницами.

— Тебе было больно? — неожиданно, но сдержанно спрашивает он.

Легонько киваю, прикусив кончик языка.

— Собирайся в темпе, отвезу тебя к врачу, пусть посмотрит.

Отстранившись, мужчина направляется к выходу из комнаты. Всего несколько шагов остаётся до двери, но он застывает на месте.

Не оборачивается.