Столько дней я старался сдерживался. Меня пугало то, что я каждую минуту думал о своей жене. Зацикливаться на одной — не в моих правилах. Это помешательство, каждую секунду думать о ней. О ее фиолетовых глазах, как они доверчиво-искренне смотрят, переворачивают что-то в душе.
И вот сейчас. Я захожу в нашу спальню, целую её в губы, меня колотит как при ознобе. Желание оказаться в ней становиться больной потребностью. Необходимостью.
Снимаю платье и кайфую от худенького стройного тела. Наваливаюсь на нее, не прекращая целовать, толкаюсь языком в глубь, желая выпить эту сладкую девочку. Мои руки до боли сжимают её попку, я трусь эрекцией о влажные трусики. Ещё немного я окажусь в ней, смогу удовлетворить этот сводящий с ума голод…
— Глеб! — она поворачивает голову разрывает наш поцелуй. Я оставляю на белой прозрачной коже шеи засос. — Ах! Остановись! — она выгибается навстречу моим жадным ласкам, но продолжает отталкивать.
— Олеся… — твою мать! Не сейчас! Только не смей говорить…
— Я не готова. Прошу тебя, давай ещё подождем. Узнаем друг друга получше.
— Не готова? Ты издеваешься? Ты мокрая, хоть трусики выжимай. Ты хочешь. Я знаю. — Она вылезает из-под меня садиться, обняв тонкие коленки и прячет невероятные лавандового оттенка глаза.
— Ты так стараешься выполнить приказ отца? Зачать ребенка? А что потом?
— Сейчас я совсем об этом не думаю. Уж точно бредовая идея отца о внуке не причем здесь. Я просто тебя хочу, — она поднимает лицо, её глаза полны непролитых слез.
— А потом уйдешь и будешь избегать меня неделю. Спать с другими? — я не с кем не спал после нашей ночи. Лишь только эта Маша. Но это другое. В том нет моей вины. Или есть? Что я настолько желал, чтобы это была Олеся, что не хотел замечать постороннего запаха. Умелых выточенных движений. Техничных, приобретенных с большим опытом. Я не знаю как, но Олеся все прочитала по моему лицу. Её взгляд стал отстраненным, безжизненным. Она завернулась в одеяло.
— Я все вижу, Глеб. Не дура. Оставь меня, пожалуйста, — отвернулась.
Что сказать? Что это ее подруга? Боюсь, тогда она окончательно перекроет мне доступ к телу.
— Олеся. Ничего не было, — с нажимом говорю я, повышая голос. Раздается всхлип, она трясется в рыданиях. А во мне все холодеет. Я не знаю что сказать, как успокоить. Меня тревожат её слёзы. В груди всё ноет, отдается глухой болью. Хотя раньше я был равнодушный к женским уловкам. Когда брошенная мной девушка лила слёзы, говорила что любит, меня это не волновала. Но не сейчас.
— Олеся, — я глажу её по белокурой голове. Становиться только хуже. Она ревет навзрыд, а я не нахожу ничего лучшего, как просто сбежать в ванну. Встать под холодный душ, пытаясь остыть, отделаться от чувства вины.
Желание никуда не делось. Член стоит как стойкий оловянный солдатик. Ему похрен, что сейчас не самый удачный момент.
Опираясь спиной на кафель, провожу по стволу. Мысленно возвращаюсь к тому моменту, не позволяю ей отодвинуться, толкаюсь во влажную глубину. Вытрахиваю резким толчками все те глупости из ее головы. Наслаждаюсь её стонами, криками. Моя рука быстро движется, представляя хрупкое девичье тело, извивающиеся от страсти. Глаза открываются и я вижу Олесю. С какой невозможной похотью она смотрит на меня, облизывает губы. И даже делает шаг вперёд. Потом качает головой и убегает.
Рычу, ударяя по плитке, та крошится и падает на пол. Кончаю, сотрясаясь в оргазме. Но мне мало. Моя добыча опять сбежала.
Я выхожу с намерением продолжить. Чего бы мне это не стоило, уговорить Олесю. Но ее нет. Балкон открыт. Лёгкий ночной ветерок развивает прозрачную тюль, на полу валяется белье Олеси. Ушла гулять.
Я выпрыгиваю, оборачиваясь на лету. На землю опускаются лапы. Бегу на запах моей волчицы. Дурманящий сладкий. Я искал её много дней, а она была всегда рядом. Охотничий инстинкт застилает глаза. Я все ближе к ней. Между деревьями мелькает белая шерсть, светиться как лунный свет. Я быстро догоняю её, Валю на землю, кусая за загривок. Волчица лижет меня в нос, валяется, соблазняет. Ей совсем не волнует душевные переживания Олеси в человеческом виде. Все просто. Она хочет волка. И все. Хочет меня.
Вылизываю сладкую дырочку, пока она поскуливает, оттопыривает зад ещё больше. Я не могу больше ждать, хватаю зубами её за загривок и толкаюсь внутрь, вою от невыносимого наслаждения.