- Ни разу, - искренне ответила Петрова, сорвала какой-то цветочек и, всмотревшись в его сердцевинку, отбросила в сторону. – Не то, обычная ромашка… Говорю же, отец рассказывал. Его юрта стояла рядом с юртой Банхаруна, помнишь?

Я помнила Банхаруна: это был такой пьяница, которого свет не видывал. Обычно он сидел на пороге своей юрты и, когда я приходила в гости к Петровой, качал головой, прикладывался к фляге и приговаривал:

- Бедные вы, девки, бедные! Кто же вас, чернявых, замуж-то возьмет? Это надо вам на Крайний юг ехать, но там скорее сожрут, чем замуж.

Обычно в этот момент появлялась Татьяна Игоревна, мать Петровой, вооруженная сковородой, и разгневанно кричала:

- А ну нечего девчонок обесценивать! Думаешь, цену собьешь, так тебе что-то перепадет?

Господин Дараган, счастливый муж Татьяны Игоревны и отец Амин, поддерживал супругу с тыла.

- Конечно, я помню Банхаруна, - ответила я, срывая цветок возле проржавевшей оградки. Петрова обнюхала его, осмотрела и отрицательно клацнула клычьями. – И что он?

- Отец рассказывал, что однажды в поселок приехала ведьма и накормила его таким супом. Он с той поры капли спиртного в рот не брал! – с торжествующим видом сообщила Петрова и тотчас же добавила: - Правда, он потом от тоски стал по бабам ходить, так что как сказать – может, лучше бы и дальше пил.

Мы продвигались в глубину кладбища, дорожки здесь совсем заросли, кусты шиповника раскинулись над покосившимися надгробиями, и настроение, царившее в этом месте, было настолько спокойным и умиротворенным, что трудно было поверить, что мы идем по кладбищу.

- Давай лучше про загадки думать, - предложила я. – Вот, вспомнила одну, слушай. Сидела девушка, потом встала и ушла. Принц не может сесть на ее место. Где она сидела?

Петрова задумалась, даже висок почесала.

- У принца на коленях она сидела, - ответила Петрова. – Но все наши скажут, что в луже, знаешь, почему?

- Почему? – улыбнулась я.

- Потому что ради принца они в любую лужу сядут, а он ради них – нет.

Мы расхохотались так, что из кустов шиповника с гневным щебетом выпорхнули птицы.

- Кстати, неплохая загадка, надо запомнить, - одобрила Петрова, срывая очередной цветок. – Вот, я еще знаю: полторы рыбины стоят полторы кроны. Сколько стоят тринадцать рыбин?

- Тринадцать крон?

- Точно!

Мы бродили еще четверть часа и вышли к склепу без дверей. По колоннам и решеткам вился плющ, ступени укрывала прошлогодняя листва. Петрова отважно поднялась, сметая листву носком туфли, заглянула внутрь и разочарованно сообщила:

- Никого тут нет. Ладно, давай еще вон там посмотрим и пойдем домой. Кажется, провалился мой план.