— У — у-у, — отозвалась я из области его колен.

— Возьми себя в руки.

Послушавшись совета мужчины, я обхватила свои плечи руками и продолжила истерический хохот.

— Боги за что мне это? — простонал Рен.

— У — у-у, — моя истерика все не отступала.

— Чем я провинился? Клянусь, если она перестанет вести себя подобным образом, я не перевезу больше ни одной рабыни.

Смеяться я тут же перестала. Выпрямившись, посмотрела в глаза мужчины и нахмурилась.

— Так прям и не одной? — строго спросила.

— Ни одной, — кивнул Рен.

— Ла — а-адно, — согласилась я.

— Но про наложниц уговора не было, — подмигнул мне капитан.

Нет, он определенно надо мной издевается!

— Ах, ты!

— Ах, я.

— Да, ты!

— Да, я.

— Козел!

— Не спорю.

В мужчину полетела обслюнявлиная подушка. Шмякнувшись об его лицо, она сползла на грудь Рена и, задержавшись не на долго, упала на его колени. Доррен встал с кровати и прошел к столу. А там уже вовсю дымился поздний ужин. Взяв в руки вишенку, он пригляделся к ней и, подбросив ее в руке, кинул в меня. Вишенка угодила прямо в лоб. Я вскочила и разъяренной фурией подбежала к столу. Схватив яблоко, кинула его в Рена, но промахнулось, и оно шмякнулось об стену. Засмеявшись, Доррен схватил со стола вторую вишенку, и она, проделав недолгий путь в воздухе, застряла в моих волосах. Зарычав, я схватила тарелку с какой‑то кашей и запустила в своего обидчика. На этот раз он увернуться не успел, и тарелка приземлилась к нему на грудь. Содержимое потекло по одежде.

— Я в душ, — коротко бросил Рен и быстрее меня метнулся в ванную.