– Ты снова пришёл меня мучить? – произнесла голова по-испански, но с небольшим ирландским акцентом.

– Разве это так? – холодно поинтересовался отец Адан. – Наоборот, я даю тебе ещё несколько мгновений жизни.

Вилли стал дико вращать глазами и громко материться на всех языках, которые только знал. Слюни летели у него изо рта, вместе с дыханием, в котором не было ничего человеческого, только медицинский устойчивый запах, вроде хлороформа.

– Да ты, мать твою, мать-перемать, твою мать. Да чтобы ты сдох адской смертью, да чтобы я тебя увидел в аду, рядом с собой, и чесал тебе спину огненным кинжалом, да гори ты в аду синим пламенем, мудень ты католический. Да… Ты…

Междометия с бранными выражениями так и сыпались изо рта Вилли, как из рога изобилия. Маг терпеливо ждал, пока голова наговорится и успокоится. Так уже было неоднократно. Да он и не собирался ничего спрашивать. Он был исследователем, а потому постоянно экспериментировал, благодаря чему был самым опытным и опасным магом во всём Средиземноморье.

Убедившись, что дверь плотно закрыта на засов и магический замок, он дотронулся рукой ещё до одной стены. От неё отделилась тонкая каменная дверь, но за ней ничего не было. Маг сделал несколько пассов руками и начертил на поверхности стены магический огненный знак.

Знак высветил небольшую нишу, в которую было помещено матовое перламутровое яйцо или шар. Этот артефакт ценой невероятных усилий перешёл в собственность ордена и, в частности, к отцу Адану.

Судьба двух других артефактов была разной. Короткий каменный клинок, неведомым образом найденный или выкупленный у грабителей, по всей видимости, находился у мальтийского ордена. А вот кто присвоил корону повелителя финфолков Ирия XXI, было неизвестно. И сейчас он пытался в который раз это узнать, с помощью лунного артефакта, как он назвал магическое сокровище финфолков.

Взяв яйцо из ниши, маг аккуратно поставил его в яшмовую чашу, расположенную рядом с головой рыжего Вилли, заворожённо разглядывающего жемчужный шар. Шар заструился пятнами огня, и изнутри побежала световая рябь. На его поверхности словно отражались кратеры и впадины, моря и реки, горы и пустыни. Вилли, не моргая, уставился на шар. Спустя некоторое время взор стал бессмысленным, и он «поплыл».

«Пора», – подумал отец Адан и приблизил свои глаза к глазам Вилли, всматриваясь в их прозрачную глубину, стараясь разглядеть в них то, что так долго искал. Перед его мысленным взором снова стали возникать воспоминания Вилли. Маг пытался найти последние, но ничего, связанного с короной, там не было. Наёмник, по имени Армандо, сразу забрал трофей с собой, и дальнейший его путь потерялся. Эрнандо не досталось ничего существенного, и он также отсутствовал в свежих воспоминаниях Вилли.

Пришлось возвращаться к самым старым, периода ограбления Скрытого острова. Вот Армандо сразу подхватил меч, любуясь им, даже не тронув взглядом матовый шар, оставшийся лежать на щите. Вилли же сразу бросился к короне. Его воспоминания гласили.

«Убранство царственной головы представляло собой толстый обруч из кости с прикреплёнными к нему акульими зубами, инкрустированными драгоценными камнями и жемчужинами. В центре короны горел кофейного цвета янтарь, размерами с куриное яйцо, внутри которого находилось какое-то существо, разглядеть которое я не смог».

Отец Адан увидел глазами Вилли эту корону, рассмотрев её во всех подробностях, после чего отпустил память Вилли и отстранился с тяжёлым вздохом. Эксперимент пора было прекращать. Во-первых, голова с каждым разом выдавала всё меньше воспоминаний, и они с каждым разом всё больше и больше теряли краски и подробности произошедшего. Мозг, хоть и незаметно, но неумолимо умирал.

Во-вторых, это становилось опасным, в свете известий о съехавшихся на остров конкурентов. Голову надо было уничтожить, чтобы больше никто из вражеских магов не смог вытянуть из неё и йоту информации.

Спрятав обратно ценный артефакт, маг взял голову навечно замолчавшего Вилли и вынес из потайной комнаты в другую. Поднеся её к камину, он произнёс нараспев самую мощную арию огня, провёл пассы, нагнетая воздух, и резко швырнул череп в огонь.

Пламя ярко вспыхнуло и загудело, стремительно пожирая голову окончательно умершего многострадального Вилли, пепел от неё промчался сквозь каминную трубу и вылетел в ночное небо, рассыпавшись быстро гаснущими искрами и невесомым прахом.

Далеко в море, Абу Насир, стоящий на носу стройной шебеки проводил взглядом искры, взметнувшиеся над Чёрным замком, и опустил взгляд, задумавшись о предстоящем дне.

А отец Адан ещё раз посмотрел на опустевший камин, развернулся и направился по внутренней винтовой лестнице вниз, на ходу размышляя, что же это было за инфернальное существо, которое он разглядел в центре костяных зубцов короны.