Сомнения и вопросы грызли мой мозг, проедая его изнутри. Сама себе я казалась каким-то испорченным товаром, брошенной и никому не нужной куклой. По глупости и наивности я решила, что во Владе не умерло хорошее и доброе. Я каждый день ловила себя на мысли, что влюблена в него. Но и здесь, как оказалось, я тоже ошибалась! В некоторые дни он был очень нежен со мной, и я наслаждалась этими новыми чувствами. А иногда в нем закипала ненависть ко мне и жестокость, и он не отдавал отчета своим действиям.

Я понимала, что любить его – это обречь себя на медленную и мучительную смерть. Я не желала осознавать этого и видеть то, в кого я медленно превращалась, – замученное, затравленное существо, не вызывающее ничего, кроме жалости и недоумения. Как так вышло, что я, любящая жизнь и яркость, всегда цветущая и радостная, дошла до такого? Сколько я еще выдержу, пока не сойду с ума?

За этот месяц Влад начал немного доверять мне. Я могла пользоваться Интернетом, естественно, под его чутким наблюдением. Мы даже несколько раз выезжали в центр Лондона, посещали рестораны. И каждый раз мое сердце разрывалось на части, я еле сдерживала желание закричать: «Люди! Меня похитили и держат против моей воли!» Но я не делала этого. Может быть, из-за страха потерять Влада навсегда?

В те моменты, когда Влад отсутствовал, я пыталась занять себя книгами. Он имел очень богатую библиотеку, книги на разный вкус украшали полки в его рабочем кабинете. Вот и сегодня, проводив его на работу, я отправилась именно туда. Взяв одну из книг Сергея Есенина, одного из моих любимых поэтов начала золотого двадцатого века, я присела за рабочий стол. Мой взгляд переместился от книги на поверхность стола.

–

Этого не может быть, – прошептала я вполголоса. Он забыл свой смартфон! Я вспомнила, что он сегодня действительно очень торопился на работу. Несколько минут мой растерянный взгляд метался между телефоном и входной дверью. Это мог быть единственный мой шанс выбраться на свободу. Моя рука слегка вздрогнула, когда я взяла телефон. И тут я растерялась: в моей руке находился путь к спасению, а я не знала, что с ним делать. Я будто впала в ступор. По всей логике, я должна была немедленно позвонить домой или, возможно, в службу спасения. Но я понимала: если вмешается полиция, Влада упекут за решетку.

–

Виктория, твою мать, просто позвони, – уговаривала я себя. –

Полиция должна разбираться с ним, не ты! Он не должен быть тво ей проблемой.

Прикусив до боли губу, я наконец стала набирать номер моих родителей в Петербурге. Мое сердце колотилось как бешеное, пока шли гудки.

–

Ну же, кто-нибудь, возьмите трубку! – умоляла я вслух.

Я встала из-за стола и подошла к окну. Гудки продолжали отдаваться эхом надежды в моем ухе. Вдруг, вскрикнув, я обернулась… и уткнулась в широкую грудь. Влад молниеносно подскочил и вырвал телефон из моих рук. Я подняла испуганный взгляд на его хищное и безжалостное лицо, встретившись с ледяным взором.

–

Что ж, я не удивлен, – хриплым голосом произнес он, сбрасывая набранный мной номер. – Но разочарован, – Влад покачал головой. – Сам идиот, что забыл его дома.

И ты решила воспользоваться моим промахом, да?

–

Влад, – почти шепотом сказала я, – посмотри в мои глаза. Рано или поздно ты должен будешь меня отпустить. Ты не можешь вечно прятать меня, понимаешь? У меня есть личная жизнь за пределами всего этого, – я раскинула руки в стороны. – В противном случае я просто не выдержу, и что может случиться со мной, известно одному богу!

Ты же будешь винить себя позже, разве нет?

Наконец Влад посмотрел на меня. Он был в растерянности, и я не могла этого не заметить. Мы словно стояли в замкнутом круге, боясь пошевелиться, и не знали, как выбраться из него. Мои губы едва дрогнули в печальной улыбке, он же молча изучал меня и сверлил взглядом до боли. Неужели он услышит меня и отпустит? С силой швырнув свой телефон, он подошел ко мне ближе. Мой инстинкт самосохранения велел мне убегать, но я не сдвинулась с места. Он протянул руку и больно сжал мне горло.