Валери Лоун. В полном одиночестве.
В лунном тумане Беверли Хиллз – великолепная подсветка с неба с янтарным лучом главного прожектора, наращивающего яркость четырех рассеивающих светопушек и четырех вспомогательных, работающих со светом на фоне великолепной звездной панорамы с дюжиной панорамирующих прожекторов, идеально подсвечивающих ее парой вспомогательных фонарей, диффузными экранами, представляющих ее в пеньюаре цвета пыли с крыльев мотылька.
Валери Лоун, вне поля зрения камеры, но в объективе Господа Бога и в заряженных электричеством глазах Артура Круза, и все еще САМЫМ КРУПНЫМ ПЛАНОМ.
Она поблагодарила его, явно пораженная его добротой.
– Вам что-нибудь нужно? – спросил он.
Ему пришлось попросить ее повторить ответ, она говорила шепотом. Но ответ был: «Ничего», и он пожелал ей доброй ночи и собирался повесить трубку, когда она позвала его.
Для Круза ее голос прозвучал из гораздо более далекого далека, нежели отель в Беверли Хиллз. Казалось, что голос ее долетает из Страны Мучнистой Росы, из страны, где лоснящиеся существа движутся в темноте. Из того места, где единственной безопасной позой была бы поза пассажира самолета при аварийной посадке: руки, обхватившие колени, подбородок прижат к груди, пальцы сплетены так, что, если глаза, затянутые пленкой новорожденного птенца, вдруг откроются, сквозь эту пленку видны будут расслабившиеся пальцы. Это был голос из страны, где невозможно спрятаться.
Он отозвался через несколько секунд, потрясенный испугом в ее голосе.
– Да, я здесь. – Теперь он уже не мог ее видеть, даже своими заряженными электричеством глазами. Потому что Валери Лоун сидела на краешке кровати в своем бунгало, она уже не купалась в туманном свете, сейчас все лампы и люстры в бунгало высвечивали ее резким ярким светом. Она не могла выключить его. Валери просто окаменела от страха. Непонятного страха, без причин, без какой бы то ни было определенности. Он просто
И в комнате вместе с ней было что-то еще.
– Они… – Ее голос прервался. Она знала, что на другом конце линии Круз напрягся, ожидая продолжения.
– Вам послали шампанское. – Говоря это, Круз улыбнулся. Она наверняка будет тронута.
Валери Лоун не улыбнулась. Она просто не могла улыбаться. И тронута она не была. Бутылка на стеклянном столике казалась огромной.
– Спасибо. Это было. Очень. Мило. С вашей стороны.
Медленно, в том же темпе, в котором она сообщила ему о получении шампанского, Круз спросил:
– У вас все в порядке?
– Я боюсь.
– Вам нечего бояться. Мы все в вашей команде, вы же знаете это…
– Я боюсь шампанского… Я так давно…
Круз не понял и сказал ей об этом.