И тогда это новое коммунистическое правительство попросится в состав РСФСР в качестве Финской автономной советской республики. Тут надо все как следует взвесить и решить, как выгодней поступить. Но это уже работа политиков и дипломатов, а не военных. И обсуждать сейчас с Василевским политические итоги кампании просто не имеет смысла.
Вождь подумал, что в ближайшее время надо собрать на Ближней Даче Молотова, Берию, Мехлиса и еще некоторых персон, чтобы обсудить с ними все возможные варианты. Льва Захаровича, кстати, можно назначить на должность советского наместника в Хельсинки – пусть отделяет мух от котлет, а правых от виноватых.
Единственной частью Финляндии, которая не признала акт о капитуляции, была финская провинция Лапландия непосредственно примыкающая к побережью Северного Ледовитого океана, и занятая 20-й германской горной армией под командованием генерала Эдуарда Дитля. Она состояла из 18-го, 19-го и 36-го горных корпусов. Немногочисленные финские гарнизоны были разоружены немецкими солдатами, и на территории Северной Финляндии установился оккупационный режим. Ввиду сложного рельефа местности и малого количества дорог вести боевые действия там представлялось крайне затруднительным. Ведь недаром сопредельную с этой территорией советско-финскую государственную границу противник на протяжении всей войны так и не пересек.
Но эти немногочисленные дороги – точнее, одна дорога, проходящая из района Петсамо-Киркенесс к побережью Ботнического залива, и далее, в Швецию – представляли крайний интерес для германской группировки на Мурманском направлении. Ведь после того, как советский Северный флот, усиленный кораблями эскадры Особого назначения, нанес поражение германскому Арктическому флоту и установил режим блокады побережья Северной Норвегии, эта грунтовая дорога, выходящая к шведской границе, осталась единственным путем снабжения для армии Дитля. Захват советскими войсками южной Лапландии означал, что единственной линией снабжения армии Дитля станет узкая грунтовая дорога протяженностью около двух тысяч километров, ибо Нарвик был блокирован с моря так же плотно, как и Киркинесс, чему весьма способствовали остатки британского флота, выведенные адмиралом Тови из Скапа-флоу в Рейкьявик и Мурманск.
– Товарищ Василевский, – сказал Сталин, постучав по карте мундштуком незажженной трубки, – с Дитлем надо кончать, и как можно скорее. Но нам мало того, что немцы не смогут вывезти из Петсамо ни грамма никелевого концентрата. В этом концентрате остро нуждается наша военная промышленность, и потому никелевые рудники как можно скорее должны перейти под наш контроль. Но вы должны помнить, что сделать это необходимо при минимальных потерях – ведь основная битва за Европу у Красной армии еще впереди.
– Минимальные потери наших войск, – Василевский вопросительно посмотрел на Верховного, – это единственное условие проведения такого рода операции? Сразу скажу, что придется идти неклассическим путем, потому что классическая Петсамо-Киркенесская операция – это лобовой штурм хорошо укрепленных вражеских позиций на горных хребтах и десанты на хорошо защищенное побережье. К тому же противник получит возможность отойти в район Тромсё и окопаться там, получая снабжение через шведскую территорию. В той истории это было тридцать тысяч наших убитых против шести с половиной тысяч немецких. За последние полгода мы привыкли воевать с прямо противоположным соотношением потерь. И не хотелось бы нарушать эту традицию. Конечно, напалм, управляемые и термобарические боеприпасы несколько уменьшат наши потери и увеличат вражеские, но мы почти исчерпали заготовленный запас такого вооружения, и на его пополнение нам потребуется не менее двух-трех месяцев.
– Товарищ Василевский, – спросил Сталин, – чего такого особенно неклассического вы собираетесь нам предложить, что подходите к этому вопросу с такими преамбулами? Неужели вы хотите, чтобы для уничтожения врага, засевшего в неприступных укреплениях, мы применили спецбоеприпасы[4] с кораблей эскадры Особого назначения?
– Совсем нет, товарищ Сталин, – ответил Василевский, – мне бы и в голову не пришло употреблять такую гадость, как ядерное оружие, рядом с границами Советского Союза. Моя идея заключается в другом. Поскольку все линии снабжения арктических немецких группировок проходят через территорию Швеции, которая откровенно наживается на этой войне, то мы могли бы предъявить шведскому правительству семидесятидвухчасовой ультиматум о прекращении такой практики, а потом, по его истечении, объявить Шведскому королевству войну с одновременной высадкой аэромобильного десанта прямо в шведской столице. Шведская армия на данный момент составляет около трехсот тысяч солдат и офицеров, хорошо моторизована и снабжена артиллерией, имея на вооружении автомобили и пушки собственного производства. При этом, за исключением так называемых «добровольцев», принимавших и принимающих участие в войне против СССР, шведские солдаты и офицеры не имеют опыта ведения полномасштабных сражений.
– Товарищ Василевский, – удивленно спросил Сталин, – едва закончив одну войну с Финляндией, вы предлагаете нам напасть на не менее сильную в военном отношению державу? Именно напасть – ведь только так называется предъявление ультиматума с последующим военным вторжением на территорию государства. И это нападение вы называете военным решением с наименьшими потерями?
– Как я уже сказал, – ответил Василевский, – шведская армия вооружена оружием собственного производства, и при этом ее военная промышленность работает на полную мощность. Помимо поставок железной руды и предоставления своей территории для перемещения немецких войск, Швеция продает Германии широкую номенклатуру самого современного вооружения: гаубиц, скорострельных зенитных автоматов и приборов управления стрельбой. Кроме того, ее военные корабли регулярно атакуют наши подводные лодки в Балтийском море, так как они являются помехой в торговых операциях Швеции и Германии. В то же время захват Швеции будет означать крах всего арктического фланга германского фронта и полное прекращение шведских поставок в Третий Рейх, что впоследствии значительно снизит наши потери на других направлениях. После капитуляции Финляндии у нас высвободились значительные силы Ленинградского и Карельского фронтов, 44-й отдельной армии и Особого корпуса морской пехоты Чуйкова, которые после отдыха и пополнения можно будет использовать в новой наступательной операции с решительными результатами.
– Хорошо, товарищ Василевский, – кивнул Сталин, – ваши аргументы нам понятны, мы их как следует обдумаем и постараемся принять по этому вопросу оптимальное решение. Хотя есть мнение, что двуличная политика шведского правительства, прикрывающегося фиговым листком нейтралитета, а на самом деле помогающего Германии, требует решения. Ни одно зло в этом мире не должно остаться безнаказанным, и немецкие танки, сделанные из шведской руды, тоже.
5 сентября 1942 года. 12:05. Галапагосские острова, остров Бальтра.
Временная якорная стоянка Японского Объединенного Императорского Флота.
Главнокомандующий объединенным флотом адмирал Исороку Ямамото.
Адмирал Ямамото был доволен – Галапагосский архипелаг, вместе с недостроенным американским аэродромом противолодочной авиации захватил передовой отряд разведывательных сил в составе 8-й дивизии тяжелых крейсеров, обеспечивших огневую поддержку и 4-й эскадры эсминцев, доставивших десант. Для того, чтобы ввести неприятеля в заблуждение, ушедший далеко вперед передовой отряд обогнул Галапагосские острова по широкой дуге, чтобы на рассвете 3 сентября 1942 года подойти к архипелагу с восточного направления. Кроме всего прочего, в целях дезинформации командовавший передовым отрядом контр-адмирал Сэдзи Нисимура (флаг на легком крейсере «Нака») приказал поднять над кораблями отряда американские флаги и завесить выписанные иероглифами японские названия полотнищами под цвет окраски корпуса с написанными на них именами американских кораблей. Операция прошла без сучка и задоринки – ведь охраняла строительство всего одна рота морской пехоты США, а все рабочие на строительстве, за исключением нескольких инженеров, были панамцами, эквадорцами, перуанцами, чилийцами и боливийцами.
Крейсер «Тикума», на борту которого красовалась надпись «Индианаполис», подошел к берегу и скинул полотна, прикрывающие истинное название корабля, вслед за тем спустил американский флаг, подняв взамен японский, и первыми же выстрелами восьмидюймовок главного калибра вдребезги разбил домик радиостанции. После этого эсминцы 4-й эскадры приступили к высадке на остров десанта, состоящего из ветеранов японской морской пехоты. Американские джи-ай оказали ожесточенное, но недолгое сопротивление, ведь под дулами восьмидюймовых орудий двух японских крейсеров на гладком и лишенном растительности острове ловить им было нечего.
Трофеями японцев стали две недостроенные бетонные взлетно-посадочных полосы: одна, почти двухкилометровой длины, предназначенная для сухопутных бомбардировщиков, и вторая, у самого берега, длиной около километра, куда должны были садиться самолеты-амфибии. Длины первой полосы вполне хватало для японских бомбардировщиков берегового базирования G3M «Нелл» и истребителей A6M «Зеро». Трофеями японского флота стали готовая к работа башня управления полетами, запасы авиационного топлива, несколько «Каталин», стоящих у причалов в небольшой бухточке рядом со строящейся для них полосой, и бараки из гофрированного железа, где жили строители аэродрома и солдаты охраны.
Поскольку нападение было внезапным, а радисты в это раннее утро отсутствовали на рабочих местах, американское командование на континенте все еще пребывало в блаженном неведении, считая причиной прекращения связи банальную поломку радиостанции.
Утром следующего дня на недостроенный аэродром с Гавайских островов перелетели два бомбардировочных сентая (полка) береговой авиации флота, провисевшие в воздухе над просторами Тихого океана двадцать шесть часов. Для увеличения дальности в бомболюках у бомбардировщиков G3M «Нелл» этих сентаев вместо бомбы или торпеды были подвешены сбрасываемые дополнительные топливные баки емкостью восемьсот литров. А чуть позже на прибрежный аэродром прилетел один истребительный сентай с легкого авианосца «Сёхо» (что находился на подходе), перестроенного из быстроходного танкера «Цуругизаки»; его летчики были обучены только взлетать с палубы, а садиться им предписывалось уже на сухопутный аэродром. Эта авиационная группировка предназначалась для дальней авиационной поддержки Панамской операции и нанесения бомбовых ударов с целью замедлить восстановление Панамского канала после гибели первого особого десантного корпуса.
А к вечеру того же дня на якорные стоянки у Галапагосских островов встал весь Японский Объединенный флот, завершивший двухнедельный переход через половину Тихого океана. Рядом с могучими линкорами и авианосцами бросали якоря вспомогательные крейсера и мобилизованные гражданские пароходы, битком набитые солдатами особого десантного корпуса и всем необходимым для того, чтобы они сумели разрушить Панамский канал и еще долго сражаться на его руинах с американскими солдатами. Чем джунгли Панамы хуже джунглей Гуадалканала? Ведь в нашей истории бойня на этом маленьком островке продолжалась почти полгода и обернулась тяжелыми потерями для обеих сторон.