Пригодились даже военные знания и умения господ офицеров, из них были созданы группы "технической" поддержки операторов отправлявшихся в по-настоящему опасные места.
Циник я конечно, но смотрел на этих парней и думал, на примере кого из них придется проводить воспитательную работу с различными отморозками, чтоб все запомнили на всю оставшуюся у них жизнь, что оператор документалист и корреспондент неприкосновенны.
Если ты навредил им, или не дай бог обидел, то даже на северном полюсе не спрячешься, и пингвины тебя заклюют до смерти в Антарктиде, только так и ни как иначе. Беспредельная жестокость к тем, кто сомневается, что пресса неприкосновенна, позволит сохранить много жизней в дальнейшем. Можно не пустить, куда-то, выдворить за пределы, но корректно, любое насилие должно караться. Учить надо их прежде всего думать куда лезть необходимо, а куда не стоит, никакая сенсация не стоит жизни.
Изначально, направлением работы в СССР была природа страны, если и попадали города и люди то только как характеристика того или иного района. Ни операторы, ни корреспондентская группа не лезли в политику, наотрез отказываясь от освещения политизированной до нельзя общественной жизни. Было даже пара тройка фильмов о негативном влиянии индустриализации на реки и леса, об отвратительном отношении к одному из богатств СССР чернозему, о том, что не хотят бороться с выветриванием и теряют почву там, где посадкой лесополос могли бы ее сохранить.
Большой резонанс вызвала серия документальных фильмов о влиянии Днепрогэса на рыбные богатства Днепра. Тут мы были на коне и предсказали практическое исчезновение днепровского осетра, который на нересте поднимался выше порогов, вместо восьми тысяч выловленных осетров в год получили резкое уменьшение рыбного разнообразия. Так и зарабатывали авторитет защитников природы при абсолютной аполитичности.
Плюсов это приносило больше чем минусов, во первых короткометражки приносили неплохой доход, одна из голливудских фирмочек приспособилась покупать у меня готовые и отснятые сюжеты, потом монтировала из десятиминутных роликов получасовой фильм и с успехом продавала его прокатчикам, экзотика как никак. Во вторых вырученные средства они вкладывали опять в кино, финансируя и даже заказывая экспедиции в места, куда еще не попадала толком нога "цивилизованного" человека. Совместно мы организовали экспедицию по следам "South Sea Tales" иначе говоря "Сказок южных морей" Джека Лондона, шестичасовой сериал из 12 серий пользовался бешеной популярностью с тридцатого по тридцать второй год. Его в итоге продублировали на пять языков(в том числе и на русский) общая аудитория составила шестнадцать миллионов человек по всему миру. В третьих мнение "независимого" не ангажированного эксперта или наблюдателя всегда ценилось.
Не будет в этом мире отмороженных на всю голову и приплаченных борцов за чистоту окружающей среды. Начиная с 1932 года, океаны и моря бороздило судно дизель электроход, с таким знакомым названием "Greenpeace", потом в течение пяти лет появились "Greenpeace 2" и "Greenpeace 3". Общественное движение развивалось и ширилось, откровенную шизу выкидывали из рядов незамедлительно, ни фанатики, ни откровенные "неадекваты" там не задерживались.
Суда строились не просто так, каждое из них преподносилось как компромисс между техникой и природой. Каждый этап их строительства фиксировался на пленку, объяснялось, почему было выбрано то или иное решение и для чего. На них отрабатывались технологии очистки выхлопных газов, получения малотоксичных стойких к морской воде красок и прочее, показывалось как влияют разливы нефти на животных, разрабатывались способы борьбы с такими разливами.
Штаб квартиру, как положено, расположили на Канарских островах. Экспедиции за экозипунами, а так же "добровольные" пожертвования повинившихся в загублении природных богатств Земли стали источником его существования. Одной из базовых основ, прописанных в уставе общества стало "не суди и не судим будешь".
Операторы и корреспонденты общества никогда не писали обличительных и обвинительных статей. Они констатировали факт, обрисовывали проблему и на этом все.
В любом месте всегда находился человек, (мы их называли "инициативными придурками") который или хотел привлечь внимание к себе любимому или желал известности и славы, в общем, скандал разгорался без нашего участия, люди еще не дошли до крайней степени "мояхатаскраюризма" которым отличалась основная масса населения двадцать первого века. Они часто поддерживали невинно пострадавших или обиженных, пытались выступать против несправедливости.
Общественное мнение всегда находило крайнего и виноватого. Если последний был умным, то предпринимал меры к ликвидации дестабилизирующих факторов и через какое-то время приглашал съемочную группу "Гринпис" к себе, оплачивал расходы и предлагал рассмотреть эту проблему еще раз.
После нескольких случаев, когда попытка подкупить персонал закончилась жутким скандалом, а попытка запугать, тем, что судно с нападавшими "ушло в неизвестном направлении", приглашали только в том случае если проблема была решена или решить ее на местном уровне не представлялось возможным. В этом случае следовал новый репортаж для консолидации сил и так далее вплоть до получения положительного результата.
Не все получалось бескровно и просто, например в 1937 году ушел в далекие северные края таки не ставший лауреатом сталинских премий и героем социалистического труда Трофим Лысенко, в борьбе печатного слова и видеоряда победил последний. С опровержениями и результатами, зафиксированными на пленке, не поспоришь. Не знаю, как это повлияло на развитие генетики, но глупости в этом мире стало меньше. Украденная, ну правильнее сказать позаимствованная в двадцать первом веке, идея публичной демонстрации опытов и теорий дала свой результат.
Серия документальных фильмов о природе Земли пользовалась просто бешеной популярностью. Картины продолжительностью сорок, максимум пятьдесят минут разлетались, как пирожки в базарный день только о природе СССР было снято и куплено в двадцати трех странах пятнадцать серий.
После тридцатого года я остепенился окончательно, перестал кататься по миру, переложив эту почетную обязанность на подчиненных, нет, не самоустранился, ни в коем случае. По-прежнему, раз в неделю ходил на Ла Пальму для инспекции, и чего греха таить, для посиделок с земляками. Раз в две недели предпринимал инспекторские поездки по острову. Просто основной упор сделал на отработку технологий, не все можно было воспроизвести на существующей элементной базе, требовался творческий подход.
Надо сказать сегодняшние Канары представляли собой футуристическое зрелище для своего времени, громадные ветрогенераторы, сплошная электрификация в городках, повсюду телефонные провода, столбы, асфальт на основных дорогах, радиовышки, которые вот, вот, в течение небольшого срока превратятся в телевизионные. Куда-то делось сонное царство, с его "завтра" и "когда ни будь". За то остались карнавалы, ветра и вина. Русская речь звучала наверно чаще, чем испанская мова.
В начале лета 1936 года на одном из мероприятий в Санта Круз де Тенерифе случайно встретился с героем Марроканской войны одним из самых молодых генералов, правда, ныне опальным, военным комендантом Канарских островов Франциско Франко. Если бы кто знал, каких усилий и подготовки стоила эта случайность.
Представил меня ему один из наших "сорви-голов", который постоянно находился при Испанском Иностранном легионе и был знаком тогда еще с полковником. Разговор сначала зашел о местных проблемах, плавно перетек на роль радиосвязи в армии, затем, как и все разговоры в последнее время в Испании, перешел на политику.
Свою роль я отыграл на все сто процентов. Посетовал на жесткие ограничения в торговле и производстве, высокие таможенные пошлины. Рассказал о своем видении развития ситуации в Испании, высказал мнение о неизбежности взятия власти "сильной рукой", это единственный способ вывести страну из сегодняшнего хаоса, предположил что, этой сильной рукой будут военные (генерал даже и предположить не мог, что я знаю об его участии в заговоре). Рассказал, что думал о перспективах гражданской войны. О неизбежности вмешательства Германии, Италии и России для победы любой из сторон.