Воздух стал тяжелым, на севере из-за горы выглянула грязная, похожая на кляксу туча.

– Что ей нужно? Как она нашла тебя?

– Хороший вопрос, – пробормотала Мара.

– Что?

– Все в порядке. Она просто хотела поговорить. Ты уже убрал лодку? Давай, я помогу.

Они затащили надувную лодку в старый гараж, поставили на бок, чтобы просушить, отнесли в дом остатки улова. И вовремя: едва Сэм захлопнул за собой дверь, по крыше ударили первые капли.

Они устроились на кухне, старик включил обогреватель и расстелил на столе мутную потертую пленку.

– Будем чистить рыбу, – он протянул внучке фартук. – А потом я научу тебя ее солить.

Не сказать, чтобы это занятие сильно прельщало Мару. Засолка рыбы – не тот навык, которым можно щеголять перед друзьями. Но непогода вселяла чувство неясной тревоги, от туч за окном совсем стемнело, а тусклая лампа время от времени мерцала, норовя в любой момент погаснуть окончательно. Да и встреча с Норой Линкс оставила после себя препаршивый осадок. Мара терпеть не могла намеки и двойной смысл. Хочешь что-то сказать – открой рот и вперед. И все-таки: что, интересно, имелось в виду?

Присутствие старика успокаивало и отвлекало от дурацких размышлений. Мара не собиралась идти на поводу у этой женщины. Поэтому взяла нож и принялась безропотно выгребать рыбьи кишки.

– По нашим поверьям у всего есть дух, – рассказывал ей дед. – И убить животное – то же самое, что убить человека.

– А рыбу, значит, можно?

– Нет. Но охота – это честный поединок. Добывая своими руками, для пропитания, ты не нарушаешь природного круговорота. Ты просишь у животного, принимаешь его и благодаришь.

– А как быть с нарвалами? Или оленями? У вас ведь все в оленьих шкурах. Откуда ты знаешь: ты убиваешь просто зверя или кого-то из семьи Билла?

– Дух человека всегда виден в глазах. Ты ведь чувствовала, что медведь – это я.

– Я просто знала, что ты должен быть там. А если бы мы оказались где-то случайно? И у меня было бы ружье? Я не стала бы рисковать и заглядывать хищнику в глаза.

– Разве вас не учили этому в школе? – криво усмехнулся Сэм.

– Дело в том, что там кроме нас никого нет. И я точно знаю, что зебра – это Зури, а медведь – Джо. Потому что других зебр и медведей там попросту не водится.

– У нас все знают друг друга. Я издалека почую своих соседей. Но есть и условные сигналы, все наши дети их знают. Ни один наш охотник не убьет зверя, не будучи уверенным. Убивать нельзя лишь воронов.

– Они несъедобные?