— Записал, — откликнулся Флетчер.

— Запомни и запиши, что эта же команда будет вязать сдавшихся в плен!

Флетчер задумчиво почесал гусиным пером затылок, припоминая имена надежных товарищей, и немедленно составил новый список.

— Я тоже буду у дверей в каюты. С винтовкой и пистолетом прикрою тебя, когда будешь зачитывать ультиматум капитану и остальным офицерам.

— Ультиматум? Зачем? — искренне удивился лейтенант.

— А как же! Мы же не пираты! Ты должен обосновать причины захвата судна. Заранее обдумай, о чем будешь говорить. Ну, там что-нибудь об угнетении, о каторжных условиях службы моряков, о классовой ненависти, о злоупотреблениях капитана, о его грубости, о начатой борьбе с тиранией. О бабах, в конце концов, желаете, мол, возвратиться к своим вновь обретенным женам на Таити, воссоединить семьи! Пиши манифест!

Флетчер вновь взялся за перо, обмакнул его в чернильницу, и тут заговорщики услышали легкий шорох снаружи, за запертой дверью. Это был но скрип корабельных снастей и деревянных шпангоутов, не плеск волн, бьющихся о корпус шхуны, а именно непонятный звук, будто кто-то нечаянно задел за дверь или...

Сергей на цыпочках подошел к ней, подавая жестами знаки лейтенанту, чтобы тот продолжал говорить. Лейтенант понял замысел и принялся громко рассуждать о важности направления ветра в парусном деле. Строганов на цыпочках добрался до выхода, замер, вслушиваясь, а затем, подпрыгнув, резко ударил ногами в дверь. Она с грохотом распахнулась и шибанула стоящего за ней человека по лбу. Подслушивающий рухнул без чувств. Кристиан Флетчер и Сергей втащили в каюту отяжелевшее, безвольное и несопротивляющееся тело. Это был Нельсон!

— Проклятый доносчик! Таракан! Раздавлю, как лесного клопа! — воскликнул Флетчер.

— Лейтенант, погоди, — отстранил Серега руку с наставленным в грудь шпиона кортиком. — Сперва допросим. Мы должны узнать, что ему известно, о чем он пронюхал, что успел услышать из нашего разговора. Он по чьей-то указке следит за нами или действует на свой страх и риск?

Строганов влил тонкую струйку рому в приоткрытый рот шпиона, брызнул ему в лицо холодной водой.

— Хе-бхе-кхе! — закашлялся королевский агент, приходя в сознание.

— Что, подлый мерзавец, хотел нас выследить и сдать капитану! Ах ты сукин сын! — по-русски обратился к пленнику Сергей, но тот, естественно, ничего не понял.

Нельсон трясся от страха за свою жизнь, обливался потом, губы его дрожали, руки тряслись.

— Эх, ботаник! Учить надо было в своем Оксфордском университете русский язык! Тогда бы давно допетрил, что к чему! Что, влип, очкарик?! Теперь не донесешь!

— Рассказывай, негодяй! Зачем ты нас подслушивал?! — Флетчер с силой пнул шпиона, без малейшего уважения к его ученой степени. — Если желаешь жить еще час-другой, то говори! Быстро!

Пленник кивал головой, но из его глотки, кроме хрипов и всхлипов, ничего не доносилось.

Флетчер скорчил презрительную мину на лице и вновь угрожающе замахнулся кортиком на поверженного врага.

— Отвечай, вонючка, кто тебя послал сюда! Блай? Говори и не порть воздух!

— Н-н-ноу! Я нечаянно! — пискнул шпион.