особого

распоряжения.

— Фаза, знаешь, что делать? — качнул головой Гурбан.

Фаза задумчиво почесал рыжую щетину на подбородке, всем своим видом намекая на усиленную умственную деятельность. Жаль, дальше намеков дело у него не зашло. Этой горе мышц чуточку мозгов… Хотя частенько Гурбану казалось, что Фаза только косит под дурачка, чтобы командир поменьше напрягал его поручениями.

Гурбан вздохнул и посмотрел на Маевского, все еще ожидавшего оценки его кулинарных способностей:

— Сашко, неси спирт. Помянуть надо.

Бывший боец «Титана» тотчас умчался к складу в левом крыле детсада.

— Человек умер, — сказал Гурбан, когда всем было налито в железные кружки.

Выпили, не чокаясь. И повторили. И еще раз.

В груди потеплело — и Гурбан решился:

— Маевский, Дрон, Ксю, Малёк, Бек, Фаза, Доктор — останьтесь. Остальные свободны.

Велев Маевскому налить еще по одной, Гурбан объяснил суть задачи. И добавил:

— Участие — дело добровольное. — И замолчал, ожидая, кто что скажет.

Тишину нарушил Дрон. Ковыряя под ногтем кончиком ножа, он спросил:

— Командир, народу-то не мало берешь с собой? Справимся?

— С мальчишкой? — Гурбан скрестил руки на груди. — И парочкой охранников?

Ксю хмыкнула.

— Тогда, командир, на посошок — и действуем?

Не дожидаясь разрешения, Маевский разлил по кружкам.