— Первое, — холодно заговорил Кусаби. — На самом деле мне все равно, кто даст необходимые мне ресурсы. Унарё, Татамо или Каяхара. Главное условие — чтобы эти ресурсы были всегда доступны, когда мне это будет необходимо. Унарё дали мне место. Отдали, если быть точнее. Далее нужно сделать необходимые действия, чтобы Гунтай стал одним из необходимых ресурсов. Исходя из данных, это возможно.

— Я видел план, Денис-сама, — почтительно отозвался Хименей. — А потом я лично наблюдал его исполнение. Признаюсь, изначально я сильно сомневался…

— И надеялись через Хеддоси впоследствии забрать остатки имущества, — спокойно закончил Денис. — Это разумно. Ваш отец, господин Хименей, умеет применять голову. В отличие… от вас.

Хименей в этом месте скривился.

— Поэтому, Хименей-сан, — продолжал давить Денис. — Вы и будете командовать флотом. Но никогда не станете принимать решения в клане.

Татамо помрачнел. Потом он как-то осунулся. Снова скривился. И вздрогнул. Потому что около окна стояла жена Кусаби. Китаянка. Просто стояла, со спокойным лицом.

— Второе, Хименей-сан, — продолжил Денис. — Вы САМИ вложили в мои руки себя. Вас никто не заставлял. Неважно, чем вы руководствовались, вы это сделали. Я указал вам на Путь, на котором вы сможете проявить себя наилучшим способом. Вы можете ошибаться, но не предавать меня. В варианте для других, предавать клан. Вы лично получите все, что желаете. Славу, силу, ответственность. Цена этому — борьба со своим эго. И я прекрасно понимаю, что сказанное вам не нравится. Не нравится настолько, что это может вас побудить в будущем все-таки взять власть. И только от вас зависит, сможете ли вы победить свой порок. Я не буду вас пугать, глупо так делать воину. Но как только вы поддадитесь слабости, вы станете для меня… бесполезным. Но прежде всего вы станете бесполезным для себя.

Денис сейчас не своей философией давил. «Сенши Мичи». Трактат как бы философский, но при этом весьма практичный. В нем и говориться, что воин должен, прежде всего, бороться со своими низменными желаниями. И вряд ли Татамо Хименей не читал «Сенши Мичи». То есть Денис сейчас обращался к тому ядру, которое вкладывается в юных киёньшинов при обучении. И в «Сенши Мичи» прямо и без обиняков сообщается, что таких персонажей, которые кинулись в свои сиюминутные хотелки, надо убивать. Выпалывать, дабы этот яд не заразил кого-то еще, например, молодых воинов, которые еще не могут сами такому противостоять. Цитата: «Нет ничего хуже, чем слава, сила и честь, как маска для оправдания низости».

Денис замолчал, подчеркивая паузой значимость сказанного. Хименей сидел хмурый, серый какой-то. И сверлил взором пол.

— Вечер философии закончен, — уже обычным тоном произнес Кусаби. — Я не буду спрашивать, Хименей-сан, поняли ли вы меня. Это исключительно ваше дело.

— А если… — заговорил мужчина и поднял взгляд. — Если я…

Он усмехнулся.

— Захочу… поддаться, хм, страстям, прямо во время боя? — сощурился Хименей. — Отомстить… Вот так?

— Да, давайте еще предположим, — со скукой произнес Денис. — Что вы с воплем кинетесь на меня сейчас. Хименей-сан, оставим эти сюжеты для подростков, хорошо? Нам же работать надо.

Денис поднял голоэкран, сделал несколько жестов. И перевел излучатель голоэкрана в трехмерный режим. Над столом появилось изображение акри.

— Иллирийская машина, — пояснил Кусаби на заинтересованный взгляд собеседника. — «Аэран». Машины не новые, но весьма неплохие. Глубокая модернизация «Стэхина». Так вышло, что нам пришлось купить их шестнадцать штук. Разбивать слот эти остроухие вымогатели не захотели. Еще и неисправных тридцатку подкинули, таким же способом. Доставят их через шесть дней. Понимаете, к чему я клоню?

— Нужно принять, обучить пилотов, распределить между носителями, — деловито ответил Хименей. — Хм… Часть оставить на поверхности…

«А где эта женщина?» — скользнула мысль у мужчины, когда он не обнаружил у окна фигуру китаянки.

После полудня, дом главы