Проклятие! Я думал, что обида синее грусти. Наверное, у меня какая-то маниакальная любовь к этой женщине. Как ни странно, но я хочу заключить ее в свои объятия и не отпускать, оградить от всех проблем и особенно от того упыря.

«Черт, Ян, тебе уже тридцать восемь лет! Опомнись! У тебя за плечами вагон кредитов после развода. Мало?!» — подбадриваю себя. Прокручиваю в голове несколько раз фразу, но это не слишком помогает.

— Проспект победы двадцать четыре, — шепчет. На меня не смотрит, прячет взгляд.

Завожу двигатель, поворачиваюсь снова к Ксении и наклоняюсь как можно ближе. Девушка интуитивно вжималась в сиденье, глядя на меня большими карими глазами. Молча достаю ремень безопасности, фиксирую. Взгляд не могу отвести. Карие глаза притягивают магнитом и, кажется, не было долгих восьми лет разлуки.

— Это ведь твой муж… был? — нужно избавиться от этой магии. Выезжаю на дорогу в ожидании ответа. Молчит. Отворачивает голову, перебирает пальчики на руках, сложенных на коленях.

— Извини, но я не хочу обсуждать то, что произошло, — конечно, кто же я такой?.. Проклятие! Почему меня это пожирает изнутри? Молчанка меня бесит и это ее «не хочу обсуждать» желчью обжигает внутренности.

— Как хочешь, — холодно отвечаю.

Арина мне много чего интересного расскажет, а судя по тому, что Ксения таскает ее на работу, я найду время пообщаться с малышкой. И вообще, какая мне разница? Пусть сама разбирается. Я помог, когда она в этом нуждалась. От дальнейшей помощи отказывается… Дискомфорт, правда, есть в районе груди от ее упрямства, как и желание вытрясти из Ксени всю правду.

— Буду ждать вас здесь, — паркуюсь напротив школы.

— Мы автобусом вернемся, — упрямится.

— Но могу пойти с тобой, или у тебя еще есть желание снова встретиться со своим мужем. Если так, говори, — откуда эта ревность, никак не пойму. Не отвожу глаз от женщины. Ксения отвечает, молча: боль в глазах, уныние и мольба.

— Хорошо, — дергается за ручку и выходит на улицу. Переходит дорогу по пешеходному переходу, даже не оглядываясь. Я ведь не могу отвести взгляда. Снова чувства возвращают меня на много лет назад и идея, держаться от женщины подальше, не кажется такой уж и удачной, как десять минут назад.

Настоящую любовь трудно забыть. Не уверен, что любил свою жену, возможно, поэтому мы так и не смогли построить крепкую семью. Я никогда не давал повода сомневаться в своих чувствах. Да, сначала была какая-то симпатия, и я очень надеялся, что когда-нибудь она перерастет в крепкую любовь, или хотя бы привычку. Ошибся. Наверняка, Катя чувствовала мою любовь к другой женщине, как бы я ни пытался ее скрыть. Мало того, до сегодняшнего дня я думал, что похоронил свою любовь в обиде от бегства, и тут снова ошибся. Теперь будто среди пустыни: пойду направо — погибель, влево — тоже. Нет, я не буду делать попыток повернуть все вспять, пусть идет все своим чередом. Две недели — за этот период я уверен, что смогу разобраться в себе и узнать правду, которая много лет была только предположениями и догадками.

Через минут десять Ксения возвращается с Ариной. Пока они приближаются я пытаюсь разглядеть лицо девочки. Мало похожа на Вадима, это заметно: густые кудри явно не от Ксении, только улыбка и карие глаза.

— Пливет, — устраивается на заднем сиденье. — О, у вас нет детского клесла?

— Привет, — поворачиваюсь к малышке. — У меня нет.

— Плохо, — надувает губки, — клестная Велун говолит, что мне нельзя ездить в машине без специального клесла.

— Буду иметь в виду, а пока пристегнись, — радостно кивает. Такое маленькое солнышко за две минуты отогнало от меня злобу. Улыбка появилась на лице, но в сердце поселился осадок от слов, услышанных от ее настоящего отца.

Возможно, нужно просто поговорить с Вадимом, чтобы одумался, ведь заметно, что малышка — его дочь, а ребенку нужен отец. От таких мыслей становится мучительно больно. Но это верный путь. Необходимо помочь мужчине понять свое счастье. Ведь, дети это истинное счастье, я бы отдал все на свете, только чтобы иметь честь носить почетное звание отца.

— Арина, помнишь, о чем я тебя просила? — Ксения садится рядом с малышкой.