Занимаясь писаниной безрезультатно два месяца, я все же призадумался над тем, чтобы уезжать в Киев. Там все рядышком, и можно уже самому назначать встречи, самому приходить туда, куда писал. В Киеве у меня жили мои друзья детства, которые с удовольствием меня приютили в своей съемной квартире. Квартира снималась на двоих, вторым квартиросъемщиком оказался человек, работающий юристом в строительной фирме, звали его Толик. Мы с ним очень быстро подружились, во многом нашли общий язык. Конечно, я ему рассказал об АИК-25, что его очень сильно удивило, и по мере своей возможности он мне начал помогать, находить контактные телефоны, адреса представительств по правам человека международного уровня.

И вдруг произошло неожиданное: зазвенел мой телефон, высветился стационарный номер г. Киева.

— Алло, — ответил я.

— Это Павел Паныч? — спросил меня мужской голос.

— Да, это я.

— Это вас беспокоит Секретариат Уполномоченного Верховного Совета по правам человека, Корчак. Где вы сейчас находитесь?

— В Киеве, — без задержки ответил я.

— Вы там многократно обращались в разные инстанции относительно нарушений прав человека в Алексеевской ИК № 25.

— Да. Это так.

— Вы можете еще раз написать и прийти в офис Омбудсмена, знаете, где это находится?

— Конечно, я напишу и к вам приду, только мне нужно дня три, чтобы все написал.

— Хорошо, договорились, через три дня встречаемся в нашем офисе с вашим обращением и поговорим.

Я не могу передать свою радость, наконец-то мои труды принесли свой результат. Вот и все, а я уже здесь себе навыдумывал что попало. Только нужно все написать очень подробно, ну а если что забуду, все добавлю на словах.

Три дня я практически жил одной писаниной, стараясь не пропустить ни одной мелочи. Мысли были лишь об одной АИК-25 и только АИК-25.

Три дня оказалось очень много для меня, но все же дождавшись указанного срока, я поспешно направился в офис. Мои ноги сами меня туда несли, на ходу начал представлять, какие обстоятельства могут возникнуть, чтобы корректно себя повести. Какие вопросы могут возникнуть, к которым я могу оказаться не готовым.

Ну вот и офис. Подходя к нему, я всматривался в каждый миллиметр его. Согласно нашей договоренности, когда я подойду к офису, сразу позвоню; телефон уже при выходе из квартиры находился в моих руках, а палец на кнопке вызова. И как только мои ноги остановились, уже раздавались гудки в моем телефоне.

— Алло.

— Это Павел Паныч, я стою перед вашим зданием у самой вашей двери.

— Заходите в здание, я выйду вам навстречу.

Мои ноги перешагнули порог офиса Омбудсмена, и я увидел жизнь внутри. Одна из работниц, такая красивая женщина, прошла мимо меня, пахнув на меня своими духами, в руках своих несла какие-то листки. «Наверное, это чье-то обращение», — подумал я и всматривался в сам процесс происходящего. И вот появился седой мужчина лет пятидесяти; увидев меня, кивнул головой, что означало «иди за мной». Я, конечно, сразу последовал за ним, по пути его не раз останавливали работницы офиса: кто-то что-то спрашивал, кто-то подписывал какие-то бумаги у него. Для меня стало понятно, что это один из заместителей Омбудсмена. Наконец-то мы зашли в кабинет, где находились две женщины, копошащиеся в документах, и наш приход оторвал их от работы.