Мы даже репетировали. Ну, как мы… я. Ида стояла в стороне и истерически смеялась, глядя на мои потуги быть быстрой и неожиданной.

— Походка у тебя, конечно… парни так не ходят.

— А как?

Я не замечаю в своей походке ничего особенного, а Ида цокает языком и закатывает глаза. Делает так всякий раз, когда я прошу ее объяснить мне очевидные ей вещи.

— Более размашисто и небрежно. Ходи так, словно ты — центр вселенной!

Стараюсь. Репетирую, а Ида снова ржет.

— Что на этот раз?

— Как центр вселенной, Белла! А не как Джей Ло на выступлениях!

— Нет, это невозможно! — восклицаю. — И я Лиза, Ида, Лиза!

— Умгу… Только по паспорту ты — Изабелла!

— Не напоминай! — рявкаю на подругу в который раз за сегодня.

Мое имя — еще один мой триггер и папочкин загон. Понятия не имею, почему моего брата отец назвал нормальным именем Демьян, а меня, как он утверждает, аристократичным царским. Только вот если до выхода саги про неприступного Эдварда и простенькой Беллы это имя смотрелось как диковинка, то вот после… Папочка совсем не подумал, как мне жить, будучи Беллой, ведь Изабеллой меня, разумеется, никто не называл.

Я, конечно, надеялась, что после восемнадцати смогу сменить имя на Елизавету, но папа и слушать не хотел, а сделать это без разрешения мне все равно не позволят. Отцу, как только я приду с заявлением, сразу доложат.

— А твой брат не сможет мне помочь?

— В чем?

— В этих их мужских штуках. В походке там, в мимике, в жестах.

— Ты все равно не станешь похожа на парня, Лиз… никак! Ты слишком… сладкая. И красивая, конечно же. Парни такими не бывают. Так что лучше бери кроссовки и пошли прыгать с плит. Отточишь мастерство и сможешь удрать от этого дальнобоя так быстро, что он и не поймет, кто бежал.

— Ладно.

Переодевшись в удобные шорты и футболку, запихиваю кроссовки сорок второго размера в пляжную сумку. Туда же отправляю и полотенце, крем для загара, парео. Накидываю сверху, чтобы не было видно кроссовок. Одежду, которую Ида стащила для меня у брата, прячу в одну из верхних коробок в своем гардеробе. Туда последних несколько месяцев никто не заглядывал. Я там храню свою зимнюю обувь, но одной парой все же пришлось пожертвовать ради припрятанных мужских шмоток.

— Госпожа Изабелла, а вы куда это? — на выходе меня останавливает наша экономка или, как ее называю я — сторожевой цербер отца.