Он вошел в подъезд, где автоматически зажегся верхний свет. Леана подхватила свой пакет и последовала за ним.

— Он сказал мне, что вы однажды уже спасли ему жизнь.

— Неужели? — коротко отреагировал Марк.

Действительно, полтора года назад он нашел Бенни с перерезанными венами в ванне. Обычно они встречались только раз в год, на Рождество, у могилы родителей. Но в то утро на его телефоне высветились три пропущенных звонка, а на голосовой почте было оставлено неразборчивое, с посторонними шумами сообщение, которое могло быть от его брата. После того как Бенни не отреагировал на звонки, Марк поддался спонтанному импульсу и поехал к нему. Там с ужасом обнаружил, что сообщение на автоответчике было прощальным посланием.

— Я считаю, вам нельзя было отказываться от своего заявления. — Она моргнула. — Я имею в виду, перед судьями и врачами.

Марк все еще не понимал, к чему этот странный разговор. Вызвав тогда скорую помощь, чтобы спасти Бенни жизнь, он применил старый трюк, после которого пытавшегося покончить с собой тут же берут под психиатрическое наблюдение. Он заявил, что перед неудачной попыткой суицида Бенни хотел убить и его, поэтому представляет собой опасность для общества. К тому же это являлось преступлением. Так как у Бенни за плечами уже было несколько попыток суицида, общая картина обстоятельств оправдывала его временное принудительное нахождение в закрытой клинике. Ложь Марка была ложью во спасение и должна была оградить брата от улицы и окружения, которое все сильнее затягивало его на дно. К тому же в психиатрической лечебнице Бенни не так легко смог бы добраться до пояса или бритвы и наконец-то был бы изолирован от Валки.

— Послушайте, на сегодня с меня хватит историй о самоубийствах, — сказал он, пытаясь открыть почтовый ящик, но какой-то вандал, похоже, погнул замок отверткой.

«Еще и это».

Ключ больше не вставлялся, поэтому застрявший в щели рекламный проспект с мебелью был единственной почтой, которую Марк сумел достать.

— Поэтому, если вы не против, я хотел бы сейчас отдохнуть и…

— Ваш брат очень изменился, — перебила его Леана. — Ни с того ни с сего.

Она схватила Марка за рукав, и он хотел уже вырваться, как погас свет. Интервал реле времени истек, а так как старый выключатель внизу не подсвечивался светодиодом, прошло некоторое время, прежде чем Марк его нащупал. Когда в подъезде наконец стало светло, он был уже на пределе своих сил и даже не мог прервать разговор с этой странной медсестрой.

— Конечно, Бенни изменился, все-таки побывал в психушке, — начал он.

— Я говорю не об этом. — Леана помотала головой. — Все эти месяцы он не следил за собой, распустился. Не хотел бриться, есть, не спал по ночам. Часто отказывался выходить из палаты и становился по-настоящему агрессивным, когда его заставляли это делать.

Марк смиренно кивнул. Все это не было для него новостью. Именно по этой причине врачи и не делали хороших прогнозов для Бенни, а его пребывание в клинике из кратковременного превратилось в долгосрочное.

— Но внезапно, — Леана прищурилась, из-за чего ее взгляд стал еще более пристальным, — где-то месяц назад, перед медобследованием, его словно подменили. Он потребовал фруктов и витаминных соков, под присмотром начал выходить на пробежки в парк и читал Библию.

— Библию?

Это действительно не было похоже на его брата.

— Я не уверена, означает ли это что-нибудь… — продолжила она, — но поведение Бенни изменилось после МРТ.

МРТ? Неужели у психического расстройства Бенни была органическая причина?