Фергия посмотрела на небо, хитро улыбнулась и ответила:

– Я сказала ему, что превращусь в морскую птицу и посмотрю с высоты, нет ли где поблизости пропавшего корабля.

– А вы его опознаете?

Роль морской птицы, вне всякого сомнения, предстояло исполнять мне – разве же Фергия упустит такую возможность полетать? А ведь могла бы чайку зачаровать и смотреть ее глазами – Флоссия точно умела так делать, я помню… С другой стороны, лучше уж немного покружить над морем, чем умирать от скуки на берегу.

– Разумеется, – был ответ, – я прекрасно знаю это корыто. Надо только подумать, куда его могло занести, если пропало оно примерно вот здесь…

Она снова развернула карту – незнакомую, всю исчерканную, наверно, Альви ей дал, – и указала место.

– Рифов там нет, – сказал я, сориентировавшись, – сильных бурь давно не случалось. Выходит…

– Выходит, кто-то попросту спер мою орту! – рявкнула она. – И я ее найду, не будь я Фергия Нарен!

– Гм… ее – это орту?

– Разумеется. Негодяя тоже найду, конечно, и отдам Альви – пускай утопит, самой не хочется мараться. Ну или вы ему голову откусите, это уж как сложится…

Что и говорить, Фергия намного более непосредственна, нежели ее матушка…

До заката мы успели вернуться в поселок, переодеться, немного вздремнуть и перекусить. Спасибо Альви, прислал столько еды, что хватило и нам с Фергией, и Игириду! Вернее, наоборот: как я понял, Игириду тут делали приношения как живому покровителю поселка, даже если не знали, кто он такой на самом деле.

– Почему они его-то не попросили слетать да поискать корабль? – спросил я, наконец насытившись.

Еще полчаса, чтобы переварить – и я смогу держаться в воздухе полсуток, не меньше, а если поднапрячься, то и целые сутки. И даже двое, но тогда тяжело будет возвращаться. Впрочем, над морем с голоду не умрешь, всегда можно выудить какого-нибудь неосторожного дельфина или акулу. Хуже то, что переночевать негде, если заберешься далеко от берега, а спать в воздухе, как некоторые птицы, я не умею. И опустившись на воду – тоже, я же не чайка какая-нибудь.

– Эйш, во-первых, то, что он не просто странный человек и колдун, а дракон – тайна, – с воодушевлением начала Фергия. Когда она выспавшаяся и сытая, то почти добрая, я давно заметил. – Если не для местных, то для посторонних – уж точно. Во-вторых, Игирид не летает дальше рифов, можете у него самого спросить.

– Почему? – выпалил я прежде, чем успел схватить себя за язык.

Игирид, впрочем, не обиделся. Разговор мы вели на адмари, иначе неприлично общаться в присутствии хозяина, так что, хоть и не все слова и обороты он понимал – высокий и просторечный диалекты заметно разнятся, – но нить беседы не терял.

– Море страшнее пустыни, – сказал он. – Караванщики, которые водят корабли, смелее тех, что пересекают пески. В пустыне есть оазисы, там можно переждать, если случится буря.

– В море тоже острова имеются, – парировала Фергия. – Да и корабли привыкли переносить шторма. Ну разве что их отнесет далеко от цели… так ведь и караванщик может сбиться с пути!

– Верно, шади, но здесь под тобой твердая земля, она не разверзнется, чтобы поглотить караван, – покачал головой Игирид. – Нет, я знаю, что бывают зыбучие пески, но кто же в здравом уме свернет туда? Разве что случайно! Но даже если караван заблудился, выжить все равно можно: не хватит воды – люди станут пить кровь животных. А откуда взять питье посреди соленого моря?