Ользан был вторым и на полпути не выдержал и расхохотался. Он надеялся, что не оскорбит этим тех, кому был уготован вечный покой.

— Старайтесь ничего не трогать, — донёсся до них голос друида. Карлик сначала двигался довольно медленно — лаз был спиральным. Ользан пережил не один неприятный момент, когда был вынужден — ценой некоторых усилий — подниматься вверх, полулёжа на спине. Ему на несколько секунд стало страшно — показалось, что камень мягко сомкнулся вокруг и не пускает дальше — но вот чьи-то руки схватили его под локти и втянули внутрь. Точно так же внутрь втащили Илитанну.

— Не отходи далеко от лаза, — посоветовал невидимый в темноте Веркласс. — Пока у нас нет освещения, лучше вообще не двигаться.

— Постой, так ведь у всех есть огнива! — удивился Ользан. — Или ты своё не взял? Давай факел, я зажгу его. У тебя в сумке должны быть факелы.

— Не вздумайте ничего зажигать, — предупредил их Охтанхи, который приближался неожиданно быстро. — Подождите меня, сейчас устроим освещение…

— Веркласс, — голос Илитанны был немного насмешливым.

— А? — Ользан ощутил, как Веркласс машинально повернул голову на звук.

— Медленно повернись налево и сделай два шага, — посоветовал ольт и Ользан вспомнил, что ольты неплохо видят в темноте. — Поверь мне, это хороший совет.

Веркласс повиновался. Тут же послышался шорох и стук дерева о камень. Карлик, ворча, долго счищал с себя пыль. Остальные — кроме Илитанны, который осторожно ходил по комнате — терпеливо ждали.

— Закройте глаза, — посоветовал карлик. Сквозь сомкнутые веки Ользан ощутил, как в комнате стало светло и осторожно открыл глаза.

— Да-а-а… — протянул Веркласс, поражённый. — Никогда такого не видел!

Было чему удивляться. Комната была невероятно просторной — казалось, намного больше, нежели снаружи. Всевозможные драгоценные изделия — золотая и серебряная утварь, монеты, украшения, слитки, гравюры и многое из того, для чего не сразу вспоминалось название громоздились вокруг — сложенные, казалось, безо всякого видимого порядка.

Но не это было наиболее поразительным. Посередине находилось массивное ступенчатое возвышение, и даже издалека было видно, что оно — из чистого золота. Облачённый в пышные одежды, закрыв глаза, на возвышении лежал человек. На груди у него лежали щит и копьё — поверх которого были сложены ладони. Человек выглядел, как живой. Казалось, окликни его — и проснётся.

— Веркласс, обернись, — предложил Илитанна. — Только медленно.

Бородач вновь повиновался… и замер, открыв ещё шире. Позади него стоял воин — под два метра ростом, в лёгкой, но ослепительной кольчуге и кожаной куртке поверх. Воин опирался на копьё со сверкающим наконечником и смотрел Верклассу прямо в глаза. Последний попятился и перевёл дыхание. Затем осторожно протянул вперёд руку. Когда от кончиков пальцев до руки воина оставалось не более ладони, слабая сиреневая дымка окутала неподвижную фигуру и в воздухе послышался отчётливый запах озона.

Лучник поспешно отступил.

— Потому-то я и советовал отойти, — пояснил Илитанна. — Мастерская работа. Совсем как живые…

Он указал себе за спину. Там стоял второй воин — похожий на первого, только наконечник копья у того отливал золотом.

Но более всего Ользана потрясла женщина, что стояла в головах у лежащего на возвышении Императора. Она была потрясающе красива. Как и у Императора — да и всех остальных «статуй» здесь — кожа её была слегка бронзового оттенка. Глаза её были открыты, на лице застыла печальная улыбка. Одежды её были очень просты. За тысячелетия накидки, что одевали жрецы почти не изменились. Траурная серая полоса шла по краям одеяния.

В правой руке она держала короткий спиралеобразный жезл, что указывал теперь куда-то под голову её супруга. Их сон должен был длиться до конца времён.