— Я?

Это была хорошая шутка; мысль о том как маленький старый священник взбирается в горы — это было подходящее время рассмеяться. Отец Егус, хотя и не был тщеславен, но возможно почувствовал себя немного уязвленным, так как в конце концов он сказал более жестким голосом:

— У них есть свои боги, сэр.

— Их идолы, их дьяволы, их, как они это называют… Одн?

— Потише, священник, — внезапно вмешался Фрейга. — Обязательно вам называть это имя? Вы не знаете молитв?

После этого путник был менее надменен. С того времени как граф хрипло к нему обратился, очарование гостеприимства было разрушено, лица, которые смотрели на него, были суровы. В эту ночь его снова усадили на угловое сидение у огня, но он сидел там съежившись, не подвигая колени к теплу.

Не было песен у очага в ту ночь. Люди говорили приглушенно, умолкая от молчания Фрейга. Тьма ждала за их плечами. Не было ни звука кроме завываний ветра снаружи и завываний женщин наверху. Она была тиха весь день, но теперь хриплый, глухой крик шел снова и снова. Фрейга казалось невозможным, что она еще могла кричать. Она была худой и маленькой, девочкой, она не могла выносить столько боли в себе.

— Что за польза от них, там наверху! — разорвал он тишину. Его люди посмотрели на него, ничего не сказав. — Отец Егус! Есть какое-то зло в этом доме.

— Я могу только молиться, сын мой, — испуганно сказал старик.

— Тогда молись! У алтаря!

Он поторапливал Отца Егуса, шедшего перед ним, в черный холод, через двор, где сухой снег кружился невидимый на ветру, к капелле. Через некоторое время он вернулся один. Старый священник обещал провести ночь стоя на коленях у огня в небольшой келье за капеллой. У огромного очага только чужеземный священник еще бодрствовал. Фрейга сел на камни очага и долго ничего не говорил.

Странник посмотрел вверх и вздрогнул, увидев, что голубые глаза графа направлены прямо на него.

— Почему вы не спите?

— Мне не спится, граф.

— Лучше было бы, если бы вы спали.

Путешественник нервно моргнул, затем закрыл глаза и попытался сделать вид, что спит. Он подглядывал через полузакрытые веки за Фрейгой и пытался повторять, не шевеля губами, молитву, обращенную к своему покровителю-святому.

На взгляд Фрейги он выглядел как толстый черный паук. Лучи тьмы исходили от его тела, паутиной затягивая комнату.

Ветер стихал, оставляя тишину, в которой Фрейга слышал стоны своей жены, сухой, слабый звук.

Огонь угасал. Канаты и сети тьмы все плотнее и плотнее запутывались вокруг человека-паука в углу у очага. Крошечные блестки показались у него под бровями. Нижняя часть лица тихонько двигалась. Он углубился в свои заклинания. Ветер затих. Не было ни звука.

Фрейга встал. Священник посмотрел вверх на широкую золотую фигуру, вырисовывающуюся в темноте.