— Кто, я?!

— Вы, вы.

Белозёров внимательно посмотрел на обер-прокурора. Вроде не шутит. Лицо спокойное, взгляд невозмутимый… Впрочем, шутником Победоносцев никогда не был, — не тот человек, не то положение.

— Каким же образом я могу сблизить Россию и Францию? — спросил Сергей осторожно.

— Своим искусством, конечно, — ответил Победоносцев не раздумывая. — Кстати, имейте в виду, инициатива нашего разговора принадлежит государю. (Перевёл взгляд на большой портрет императора, висевший на стене.) Он считает, что эта миссия вам по плечу. Со своей стороны, я считаю точно так же.

Собственно, идея Александра была проста.

Он полагал необходимым наладить культурный обмен между Россией и Францией — как необходимый элемент нарождающихся союзнических отношений. Первым шагом должен был стать визит президента Российской академии художеств во Французскую академию изящных искусств с выставкой своих работ. Представить парижской публике русскую живопись, мало известную в Европе, на примере своего личного творчества — такова была задача Сергея. Так решил император.

— С французской стороной вопрос в принципе согласован, — подытожил обер-прокурор. — Вас ждут в середине апреля. На сборы и подготовку выставки есть пять недель. Управитесь?

— Да я-то управлюсь, но…

— Говорите, говорите.

— Неожиданно как-то всё. И потом, не лучше ли организовать общую выставку? Чтобы не только мои работы, но и Саврасова, Коровина, Поленова, Шишкина? Врубель, опять же, чертовски интересно пишет… И вообще, мало ли талантливых мастеров!

Победоносцев отрицательно качнул головой.

— Предложение насчёт общей выставки хорошее, — даст бог, доживём и до неё. Но государь хочет, чтобы первой ласточкой стала именно ваша экспозиция. И не надо думать, что причиной тому лишь его симпатия к вам. Эмоции здесь вообще ни при чём. А вот вкус у него отменный, и в живописи разбирается. При этом ваш талант ценит высоко. Так что собирайтесь, Сергей Васильевич, собирайтесь. — Словно подводя черту разговору, обер-прокурор поднялся и посмотрел на Белозёрова сверху вниз. — Считайте, что поручение государственное и чрезвычайно ответственное.

Такие дела…

Прямо от Победоносцева Белозёров поехал в Министерство иностранных дел. Именно оно занималось организацией поездки и выставки. Сергея принял начальник европейского департамента Неделин, с которым они и оговорили все детали, — что и как. В качестве переводчика и помощника Белозёрова должен был сопровождать молодой сотрудник министерства Долгов. Сергей тут же решил, что с ним поедет его личный секретарь Фалалеев. Неделин не возражал. Он вообще со всем соглашался, зная, чей волей художник Белозёров направлен в Париж. И лишь когда Сергей высказал своё главное пожелание, чиновник замялся. В первоначальную диспозицию, согласованную с французами, пожелание никак не вписывалось.

После разговора с обер-прокурором, немного придя в себя от предложенной чести (правда, сопряжённой с немалой ответственностью), Сергей решил, что сам бог велел совместить приятное с полезным. Когда он ещё попадёт во Францию? А с юности, после "Трёх мушкетёров", мечталось побывать в средневековом французском замке, побродить по его залам и коридорам, запечатлеть мрачное величие феодальной цитадели, хранящей память о кровопролитных сражениях, храбрых воинах и прекрасных дамах…

Разумеется, всю эту лирику он оставил при себе. А Неделину сказал, что после открытия выставки хотел бы задержаться во Франции на две-три недели — съездить в какую-нибудь из провинций на этюды.

— Придётся сроки согласовывать заново, — сказал чиновник, озабоченно поглаживая холёную бородку. — Французы-то вряд ли откажут, но для дипломатического запроса время потребуется, потребуется… А какая провинция? Что вы хотите рисовать?

— Провинция любая, на их выбор. Важно, чтобы на местности был феодальный замок, деревушка живописная, ну, и природа красивая. Всё это напишу, а потом добавлю виды Парижа, и сложится французский цикл, — внушительно объяснил Сергей.

С уважением посмотрев на художника, Неделин обещал провинцию устроить.