Я давно знаю тебя, Геракл, и, кажется, понял, в чем дело. Ты же все время тренируешься – бросаешься огромными скалами, таскаешь на себе горы тяжестей и металла. Это, конечно, дает свои результаты – твоя мускулатура говорит сама за себя. Но эта сила и красота имеют свою оборотную сторону. Вчера я говорил с врачом Асклепием. Он рассказал мне, что от таких упражнений в кровь поступает особое вещество. Асклепий назвал его мудреным словом – тестостерон. Он подозревает, что ты воспользовался услугами ушлого Гермеса, который где-то достал для тебя его немалую дозу. Применение этого загадочного вещества, по словам врача, помимо роста силы, приводит к приступам безумия и необдуманным поступкам! Так что, дорогой мой Геракл, заканчивай-ка ты с этим делом! Отдохни, как следует, съезди в Милет, погуляй там и попей водички из ручья. А если захочешь участвовать в Олимпийских Играх, то не раньше, чем через год!

– Я люблю вас! Пока! – Ник всегда заканчивал концерт этими словами. – До встречи в следующем году!

Концерт был последним в этом сезоне. Он прошел, как это часто бывает в провинции: довольно скверный звук, убогая сцена местного модного клуба, оформленного в стиле девяностых, заплеванный танцпол с прыгающей толпой. Спроси его завтра, Ник не смог бы назвать город, в котором он играл в очередной раз, – так они слиплись в сплошной ком. Владельцы провинциальных площадок практически всегда и везде старались угодить приезжим звездам – угощали лучшим алкоголем и местными яствами, приглашали хорошеньких девочек (а иногда – о ужас! – и мальчиков!) – в общем, старались, как могли. За это они лезли фотографироваться, объяснялись в светлых чувствах, травили старые байки – словом, пытались и развлечь, и себя показать.

Так и на этот раз: олигарх местного разлива, из тех, кого обычно вежливо называют «авторитетными предпринимателями», оказался гитаристом-любителем. Он был владельцем мясокомбината, стадиона и еще бог знает чего, но пришел в гримерку сразу по окончании выступления. В неуютной и холодной клетушке немедленно появились отличный виски и разнообразная закусь. Гость немного нелепо благодарил за выступление, увлеченно рассказывал Нику и его ребятам о своих гитарах, вовсю сыпал названиями и моделями инструментов.

Судя по всему, Федя (он так представился) действительно был серьезным и искренним коллекционером, что по-настоящему подкупило Ника. Концерт был на самом деле завершающий, после него группа уходила на новогодние каникулы. После второго «вискаря» бизнесмен-собиратель убедил Ника в том, что в прошлом году на аукционе ему удалось купить гитару, принадлежавшую великому Стиву Рэй Вону. На легком алкогольном кураже они неожиданно легко сорвались с места и прыгнули в Федин «Лэнд Крузер», оставив группу допивать оставшееся спиртное.

– Ну, показывай свое хозяйство! – пьяновато улыбнулся Ник, войдя в большую комнату в подвале кирпичного с башенками особняка. На стенах, богато отделанных деревом, были развешаны, словно в картинной галерее, разнообразные гитары. Посередине комнаты стоял богато оснащенный гитарный кабинет Fender с кучей примочек и разнообразных педалей.

– Щас! Смотри, какая красавица! – он снял одну из гитар, ловко воткнул шнур в усилитель и бойко жахнул по струнам.

– Федя, остановись! – заорал Ник.

– А чо?

– Да ничо! Ты видел, что написано на входе во всех музыкальных магазинах мира?

– А? Что? – Федя явно растерялся.

– Эх ты, артист… За исполнение «Smoke on the water» штраф! Вот что пишут! Так что с тебя сто баксов.

– Ладно, – смущенный хозяин протянул гитару Нику, – это моя любимая. Джипсон Лес Пол, 54-й год.

– Да, чумовая! – Ник присел на высокую табуретку и взял пару аккордов. Комната наполнилась жестким и мощным звуком. Ник пробежался по грифу, попробовал пару эффектов и вернул гитару на место. – Хороша, правда. А сколько их у тебя, Федор?

– Тридцать семь! Есть совсем редкие. Вон та, вторая слева, – Ник перебил его.

– Да, вижу, это та самая, Стива Рэй Вона?

– Ага! – Федя даже зажмурился от удовольствия.

– Ого! Сколько ж ты бабла вбухал в это все? И зачем?

– Знаешь, они мне как друзья. Настоящие. А друзья и лавэ – это, мля, как это, – Федя неожиданно посерьезнел, мучительно вспоминая цитату, – как гений и злодейство, во! Ник, ты ломовой музыкант! Да и мужик что надо. Выбирай любую!

– Подругу отдашь?