Некротек ксеносов. Это мгновенно подтвердила энграмма Даззо.

Зал пропитался вонью Некротека, запахом лакрицы столь сильным и насыщенным, что нас начинало мутить. Из стен и выгнутого потолка вырастали искривленные скульптуры из металла, костей и различной органики. С этой «поросли» свешивались грязные цепи, заканчивающиеся жуткими крючьями. Это было не творением сарути, но прикосновением чистого Хаоса, порожденного Некротеком и заразившего материал, из которого состояло святилище ксеносов. Основной блок окружали меньшие по размеру колонны неправильной, ни на что не похожей формы. Среди них велась перестрелка. Втроем мы отбежали от освещенного пространства тетраврат и нашли себе убежище за ближайшим из блоков. Лазерные залпы рикошетили и отскакивали от каменных глыб.

— Титус!

— Грегор! — Он прижимался спиной к блоку, расположенному от нас в двадцати метрах, пройдя уже треть пути в глубь зала и стреляя из лазерного пистолета по фигурам, находившимся ближе к Некротеку.

Мне удалось увидеть Лока и восемь или девять солдат в черных панцирных доспехах.

Я поочередно посмотрел на Биквин и Мидаса, сидевших по разные стороны от меня.

— Выбирайте себе цели, — сказал я.

Мы начали стрелять, помогая Эндору, и уложили по крайней мере одного еретика. Когда они укрылись за блоками, Титус вскочил на ноги и побежал вперед. Но вспышка лазера остановила его и швырнула на камень.

Тогда я сам побежал вперед, ведя огонь с обеих рук. Мои выстрелы откалывали куски от блоков и сразили одного из вражеских стрелков. Я подбежал к Эндору.

Он был ранен в грудь. Если мы быстро не вытащим его отсюда, ранение станет смертельным. Я втащил его в укрытие и дождался, пока Биквин доберется до нас.

— Надавливай сюда! — сказал я, кивая на свои руки, мокрые от крови старого друга.

Елизавета подчинилась.

Меня насторожил звук, похожий на раскат грома и исходящий откуда-то извне. Все вокруг затряслось. Следующий раскат заставил целую секцию изогнутого потолка неожиданно расколоться и рухнуть вниз каскадом обломков. В пролом проник холодный внешний свет. Секундой позднее в крыше появились еще три отверстия. Снаружи долетал приглушенный грохот бомбардировки.

— Мидас!

Главианец уже пробирался ко мне слева, сменив карабин на иглометы. В воздухе засвистели смертоносные главианские иглы. Земля снова затряслась. Рухнула еще одна секция потолка.

Оставив Эндора с Биквин, я перекатился от одного блока до другого, уходя из-под лавины вражеского огня. Мы с Мидасом перешли на использование примитивных телекоммуникаторов и стали переговариваться на глоссии:

— Шип сопровождает эгиду, зловещая буря.

— Эгида присоединяется, буря в три.

Я отсчитал три удара сердца и устремился вперед, в то время как Мидас швырнул осколочную гранату и открыл огонь из обоих игольных пистолетов.

Вспышка и грохот взрыва на мгновение затмили даже наружную бомбардировку. Один из еретиков взмахнул руками, воспарил над полом и, прежде чем рухнуть на землю, ударился о колонну.