— Честно говоря? Нет, — покачал я головой.

— Это правильно. Смотри, — он достал листок, — первый раз вижу, чтобы за такое непродолжительное время один человек получил такое количество врагов. Причём, могущественных врагов, — он положил лист на стол, прикрыл его сверху ладонью и придержал.

— Это что, перечень тех, кто хочет моей смерти? — улыбнулся я, с удовольствием продолжая жевать.

— Ну, не все они хотят смерти, надо признать, — сказал он. — Но все они желают зла.

— А вам-то какой в этом интерес, Аркадий Иосифович?

— Кроме того, что ты ещё не доделал мой заказ? — приподнял седую бровь старик.

— Да, кроме этого.

— Ну, нравишься ты мне, Теодор. Открываешься с новых сторон буквально каждый день. Кто бы мог подумать? Сам Полковник Скала почтил наш славный Лихтенштейн. А ведь он говорил, что заманить его в это проклятое место может только очередная война. Это почти дословная цитата, если ты не знаешь, — он посмотрел на меня вопросительно.

— Вот как? — я нахмурился. — Семёныч?

— Нет, что ты, Теодор… — замахал руками Аркадий. — Семёныч хитрый жучара. Но если с ним договоришься, а ты каким-то чудом смог с ним договориться, то рот он держит на замке. Можешь быть уверен. Просто человек такого уровня, как Полковник Скала, широко известен среди обычного… гхм… — он широко улыбнулся, — населения. Его ещё на вокзале срисовали. А куда он потом явился, проследить было несложно. Тут уже два плюс два сложили. Ну и понеслось. А ещё приёмка имения, слышал, у тебя прошло очень весело.

— Да уж, обхохочешься, — сказал я. — Итак, чем обязан?

— Теодор, — с лица деда ушла улыбка, — задам один тебе серьёзный вопрос. И от ответа на него зависит всё наше следующее общение.

— Давайте, жгите, — улыбнулся я.

Аркадий Иосифович открыл рот, и тут я вдруг поднял руку.

— Так, стоп! Я возьму ещё одну ватрушку. А то вдруг выгоните меня после моего ответа. А они у вас, и правда, очень вкусные.

Дед посмотрел на меня с некоторым изумлением и раздражением. Я явно сбил его с мысли. Он сокрушённо покачал головой.

— Молодёжь, ничего не воспринимаете серьёзно.

— Ладно, ладно, извиняюсь. Слушаю внимательно.

— Итак, Теодор! — снова проникновенно начал Иосифович. — Как ты относишься к идее независимости Лихтенштейна?