– Добро пожаловать в ЦУП, – любезно проговорил охранник, нажав кнопку.
С громким щелчком открылась ближняя дверь.
Увиденное им внутри произвело не большее впечатление, чем внешний вид здания. Бледно-серые коридоры, освещенные флуоресцентными лампами, практичный линолеум, блеклые распечатки фото Земли и Луны в дешевых черных рамках на стенах. Каз шел по стрелкам на маленьких указателях «ЦУП». Лифтов было два, на одном висела табличка «Не работает», и Каз, оглядевшись, предпочел подняться по лестнице.
Он предъявил бейджик очередному охраннику, сидевшему перед прочной на вид дверью; тот кивнул и оттопырил большой палец в сторону двери. Каз толкнул ее, потом налег сильнее: дверь оказалась еще тяжелей, чем он предположил. Аккуратно притворил за собой, стараясь не шуметь. И вдруг очутился в самом средоточии пилотируемых космических полетов – люди тут
Он был в помещении со множеством бледно-зеленых пультов: установленные рядами, те поднимались все выше, точно в амфитеатре. Все рабочие места были обращены к трем большим экранам слева от Каза, сиявшим оранжево-желтой иероглификой чисел, акронимов и схем. Над каждым пультом Каз видел лицо, озаренное сиянием дисплеев и затуманенное вуалью сигаретного дыма. Специалисты носили полугарнитуру, чтобы слышать и радиопереговоры, и голоса соседей. На стенах висели эмблемы предшествующих космических полетов, вплоть до «Джемини-4».
Каз стоял и смотрел на работу команды ЦУПа, а те общались с экипажем будущего «Аполлона-18», который снова приступил к тренировке в 5-м здании. Казу попалось на глаза знакомое лицо: летчик-испытатель тоже заметил его и помахал рукой. Каз проложил себе путь между пультами, стараясь не беспокоить операторов.
В итоге он очутился за пультом капкома, увидел Чада Миллера, командира дублеров «Аполлона-18», и пожал тому руку.
– Приветствуем в Хьюстоне, – негромко произнес Чад. – Ты с командой говорил?
Каз кивнул:
– Они хорошо справляются.
Двое с минуту понаблюдали за работой вокруг. На большой центральный экран перед ними выводилась мультяшная графика «Персьюта». Корабль собирался уже скрыться за Луной, когда Чад спросил:
– Кофе хочешь?
Каз кивнул, и двое тихо покинули зал.
Чад Миллер, подобно остальным членам основного и дублирующего экипажей «Аполлона-18», был по профессии военный летчик. Ясные синие глаза, песочно-каштановые волосы, квадратные плечи, выпиравшие из лазурной рубашки поло с короткими рукавами, которую он аккуратно заправлял под ремень, перехватывавший узкую талию, – телосложение у него было компактное. Серые слаксы, коричневый ремень, коричневые же лоферы. Пока он разливал кофе в две белые эмалированные кружки, четко видно было, как работают сильные руки и плечевые мышцы. Крупноватые армейские часы он носил на левом запястье.
– Со сливками или сахаром?
– Ни то ни другое. Спасибо.
Чад передал ему кружку и отвел в небольшую комнату, где проходили разборы полетов. Они с Казом небрежно облокотились на длинный стол и расслабились. Они были знакомы шапочно еще со школы летчиков-испытателей, но Чад служил на базе Эдвардс, а Каз – в Патаксент-Ривер, так что вместе им летать не доводилось. У Чада в тесном сообществе пилотов была репутация превосходного летчика, мастера руля и штурвала, не делавшего ни малейших поблажек ни себе, ни другим. Это качество, свойственное многим астронавтам, вызывало у Каза уважение. Чаду можно поручить ответственное дело.
Воспользовавшись паузой в разговоре, Каз задал вопрос, который дублерам ставили все:
– Думаешь, тебе лететь?
– Не-а. Том слишком здоровый бык, блин. – Чад рассмеялся. – И похоже, что восемнадцатый «Аполлон» станет последним. Мой последний шанс прогуляться по Луне накрылся. А я к этому стремился с детства.