Я наклоняюсь, скривив губы, и беру ее меч.

– Когда я сделал резервную копию? В смысле – после операции на памяти?

Она кивает, или, может, вздрагивает. Я поднимаю лезвие и хмуро смотрю на ее шею. Это расходует всю мою энергию.

– Хороший вопрос…

Перерезаю ей горло. Кровь брызжет во все стороны.

– Никогда.

Я хромаю к выходу – воротам А – и прошу восстановить ногу, прежде чем вернуться в бар. Ворота отключают меня, и через субъективный момент я просыпаюсь в кабинке туалета в задней части паба – тело как новое. Смотрю в зеркало, чувствуя себя опустошенным, но вполне в ладах с собой. Может, скоро буду готов к бекапу? Сгибаю правую ногу. Ассемблер ее прилично канонизировал, исправленная мышца работает, как надо. Надо впредь избегать Гвин, по крайней мере, до тех пор, пока она не уймет бессмысленный гонор, что, вероятно, займет некоторое время, если она продолжит приставать к более сильным и опытным бойцам. Я возвращаюсь к столу.

Кей, как ни странно, все еще там. Я ожидал, что она ушла. A-ворота работают быстро, но все же требуется минимум тысяча секунд, чтобы сломать человеческое тело и снова его собрать: в нем много битов и атомов, которыми непросто манипулировать.

Я опускаюсь в кресло. Да она еще и купила мне новую выпивку!

– Прошу прощения, – брякаю на автоматизме.

– К такому привыкаешь. Тебе получше?

Я задумываюсь над вопросом. На мгновение мысленно возвращаюсь в бетонную пустошь, к горячей боли в ноге и чистой ненависти, высвобождающейся в удар по горлу Гвин острой железкой.

– Что было, то прошло, – говорю я наконец, смотрю на свой бокал и опрокидываю залпом.

– Так как дела? – спрашивает Кей, глядя на меня. – Ну, если ты хочешь поговорить об этом, – поспешно добавляет она. Теперь я понимаю, что Кей напугана и обеспокоена. Мое кольцо условно-досрочника все время шлет пульсирующие волны тепла.

– Ясное дело, – отвечаю я с улыбкой, вероятно, усталой. Ставлю перед собой бокал. – Кажется, я все еще в диссоциативной фазе. Перед тем как отправиться в город сегодня вечером, я сидел один в своей комнате и рисовал скальпелем красивые линии на руках. Мне было интересно, следует ли мне порезать себе вены и положить конец всему этому. Я был зол. На себя. Но все прошло.

– Бывает. Что изменилось?

Я хмурюсь. Мне мало помогает знание того, что это частый эффект реинтеграции.

– Я поступил как придурок. Когда вернусь домой, мне понадобится резервная копия.

– Резервная? – Глаза Кей расширяются. – Ты весь вечер ходишь с мечом и повязкой дуэлянта, и у тебя нет запасника? – Ее голос переходит на писк. – Чем ты думаешь?

– Знание о том, что у тебя есть бекап, притупляет чувства. Я, повторю, был жутко на себя зол. – Перестаю хмуриться, когда смотрю на нее. – Но нельзя постоянно так злиться.