Как известно, структуры, даже государственные высокого ранга, способны служить целям, которые не предусматривались при их проектировании и создании. Получаемые при этом результаты могут быть или во благо государству, или вредоносны. Эта возможность учитывается выделением категории неумышленные (или латентные) функции. В коррумпированных частях госаппарата и общественных институтах структурно-функциональный анализ таких латентных функций необходим.
На всех уровнях госаппарата необходимы навыки предвидения и распознавания угроз в их зародыше (функции), и параллельно представлять те структуры, которые будут и смогут выполнять эти функции. Но слишком часто такого анализа не проводится. Можно даже предположить, что и сообщество специалистов, способное проводить такие анализы, воспомним опыт ликвидации функции вместе с советскими структурами. Вероятно, было решено, что эти специалисты в большинстве своем предупреждали об угрозах, порождаемых радикальными изменениями советских институтов. Так произошло разрушение сложных структур, творений нашей цивилизации. Процесс уничтожения систем, которые создавались предыдущими поколениями, продолжается и поныне.
Судя по многим концепциям, доктринам и программам, стандартов компетенций чиновников в структурнофункциональном анализе не существует, и обучение их этим навыкам не проводится.
Надо к тому же учесть, что в СССР сообщество ученых в сфере естественных и технических наук удовлетворительно выполняло свои функции анализа отказов и аварий в техносфере и прогнозировании природных катастроф. Но уже на первом этапе реформ были ликвидированы отраслевые министерства и с ними почти вся сеть отраслевой науки. Техносферные и природные риски также оказались безнадзорными. Как только остатки советского потенциала предвидения и предупреждения таких угроз исчезли, стали происходить крупномасштабные аварии и бедствия. Примером служат катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС (2009 г.) и лесные пожары (2010 г.).
Кратко рассмотрим более простой эпизод с засухой и лесными пожарами.
С началом реформы в 1989 г. происходила ликвидация российской системы лесовосстановительных работ. Гибель лесонасаждений в России стала намного превышать объем посадки. В 2000 г. погибло в три раза больше насаждений, чем было посажено в этот год, в 2005 г. - в пять раз больше. Это - не стихийное бедствие, а результат политического решения, как и сокращение посадок леса после 2000 года, когда на Россию пролился дождь нефтедолларов. Каков был ход мысли экономистов и министров, которые принимали эти решения? На что все они надеялись?
Прекратились строительство оросительных систем и работы по ремонту и реконструкции имевшихся ирригационных сооружений. В 3,4 раза сократилось снабжение сельского хозяйства водой. С 1990 г. в 16 раз сократился парк поливных и дождевальных машин. Это -результат волны регресса, которая обрушилась на Россию под маской реформы. В СССР была создана крупная технологическая служба - «сельскохозяйственная и лесная авиация». С началом реформ ее стали быстро сворачивать -к 1994 году ее использование в РФ сократилось в 10 раз. Были ликвидированы структуры, позволявшие бороться с лесными пожарами.
Тот пожар дал важную техническую и управленческую информацию об этом явлении, о тех мерах, которые необходимо предпринимать для предотвращения пожара или его быстрой блокады. Но оказывается, тот опыт государственные органы как будто забыли! Даже не верится.
Социолог-эколог О.Н. Яницкий написал большую аналитическую работу. Вот один из главных его тезисов: «Главной причиной столь масштабной экокатастрофы было отсутствие стратегии тушения пожаров» [Яницкий О.Н. Пожары 2010 г. в России: экосоциологический анализ // СОЦИС, 2011, № 3.]. Как это «отсутствие стратегии»? Куда же она делась?
Вспомним большой пожар 1972 года, тяжелое испытание -техники еще было мало. Но тогда применили системы сборных мобильных трубопроводов (армия была ими снабжена для мобильного снабжения горючим в зонах боевых действий). На подаче воды для тушения лесных пожаров в широких масштабах эти трубопроводы показали высокую эффективность и потом были усовершенствованы. Но в 2010 г. эта техника была введена в действие поздно. В 1972-м через эти трубы на пожары было вылито 5,5 млн. м3 воды. Летом 2010 года каждый день сообщалось, что при тушении пожара за день вылито 290 м3 воды и т. д. Не знали, где достать воды?
Но и то же самое с авиацией. В СССР создавалась и в 70-е годы сформировалась крупномасштабная технологическая служба - «сельскохозяйственная и лесная авиация». Но в реформу ее стали быстро ликвидировать - к 1994 году ее использование в РФ сократилось в 10 раз. Куда она делась? Пожарные вертолёты и самолёты продавались за рубеж - в Испанию, Португалию. В августе 2010 г. телевидение с гордостью сообщало: задействовано два самолета, три вертолета... Введенные в действие силы и ресурсы были несоизмеримы с угрозой. И техническая база, и организация были неадекватны угрозе.
Даже если короткую память о советском опыте стерли, то остаётся 2002 год. Тогда были пожары - меньшие, но сходные по типу. Но ведь и из них уроков вынесено не было! Осенью 2002 года было принято решение обводнить торфяники. Решение само по себе большая ценность (лучше, конечно, если оно при этом еще и правильное, но это второй вопрос). В 2003 году эти работы были начаты, в 2004 г. - заброшены, без объяснений причин прекращения программы. Об этой программе попросту забыли.
Также не подумали, что произойдёт после внедрения нового Лесного кодекса. При таком изменении даётся прогноз - как повлияет реформа на функционирование системы. Почему, вводя этот кодекс, власти и чиновники не задумались: что произойдёт, если перестать ухаживать за противопожарными лесными просеками? Что произойдёт, когда будет ликвидирован институт лесников?
То, что произошло, было тяжелым симптомом: общество и государство утратили способность встраивать явления и процессы в контекст системы рисков и угроз. Непрерывные «ошибки хиндсайта» - поверхностность и самоуверенность!
Вину за пожары возложили на аномальную жару и торфяники, в то время как в ряде регионов России при похожих условиях - аналогичной жаре и тех же торфяных болотах - никаких пожаров не возникало. Кроме того, у всех перед глазами примеры Белоруссии или Швеции и Финляндии. Там имеются большие торфяники, а масштабы их осушения и разработки торфа больше российских. Там чиновники и общество даже в рамках рыночной системы сохранили разумные методы лесного хозяйствования. И никаких пожаров.
Дело вовсе не в злонамеренном игнорировании нашей, российской реальности. Это все же было бы полбеды. По многим признакам, эта недееспособность - следствие утраты важных блоков рационального сознания. Государство приняло порожденные фантазией российских «рыночников» догмы, которые они назвали «либеральными». Либерализм никогда не советовал таких глупостей. При чём здесь рынок и конкуренция! Любое государство обязано обеспечить безопасность.
Лес - источник опасности и угроз. И государство обязано было охранять его именно с этой позиции, а не как источник экономической выгоды. Вследствие этого пренебрежения и подмены функций случилась катастрофа. Ситуация с пожарами вскрыла огромные провалы в сознании общества.
Вот выдержки из интервью журналу «Президент» бывшего министра лесного хозяйства СССР, академика А. Исаева: «Я 50 лет занимаюсь лесным хозяйством. Но не додумался бы, что можно развалить страну принятием одного закона! Нынешняя трагедия случилась из за потери управления лесами. Да, крупные лесные пожары случаются раз в 20 лет, но раньше к ним система готовилась. Сейчас не составляет труда проследить из космоса любое возгорание. Главное - предупредить либо затушить его в день появления...
Пожары случились потому, что лесная служба оказалась недееспособной. Разрушительный процесс начался в 2000 м после ликвидации федеральной лесной службы. В 2007 году в России наступила эпоха непрозрачной приватизации. Новое лесное законодательство отобрало леса у государства и передало в частную собственность. Сделки стали совершать с землей, а для этого переводили земли из одной категории в другую, например, из лесного фонда - в сельскохозяйственные, а затем приватизировали. На этой территории творили, что хотели: вырубали - продавали, сдавали в аренду...
70 тысяч лесников - охрана, существовавшая в России более 200 лет, Лесным кодексом распущена. Леса оказались брошенными на произвол судьбы. Кто сейчас будет сажать лес в России в отсутствие лесной службы? Арендатор? Но его цель - получить максимальную прибыль. Лесники защищали лес, делали посадки, боролись с браконьерами. Они как хозяева несли ответственность перед государством за устойчивое лесопользование» [Исаев А. В пепелище лесов сгинул труд праотцов // Президент, 19 августа 2010]. Такими же близкими были суждения социолога и эколога О.Н. Яницкого. Вот выдержки из них: «Пожары такого масштаба случались и раньше, однако вопрос заключается в том, способно ли “новое” российское общество с его вертикальной системой власти, рыночными институтами, культом индивидуализма и потребительскими ориентациями. Фактически, эти пожары были тестом на способность “нового” общества, его рыночных институтов и властной вертикали консолидировать свои усилия для преодоления катастрофической ситуации и реабилитации нарушенных экосистем и человеческих сообществ.