— Свидетель, — повторил Болдт.
— Именно. — Лейтенант заметно повеселел. — Ты давно последний раз ел?
— Я не голоден.
— Можешь заказать пиццу.
— Нет, спасибо.
— Я все равно предпочту скотч. — Он снова посмотрел на штаны Болдта. — Они не садятся?
— Джонни Гарман и есть Грамотей, лейтенант.
— Не надо меня злить, Лу.
— Если б вы слышали, как о нем говорил Гарман, вы бы знали, что это так. Он его прикрывает, вот и все.
— И у него неплохо получается. — Лейтенант подошел к Болдту и пощупал ткань на штанах. Ему явно понравилось. — Иди, ищи своего свидетеля. Приводи его сюда, мы с ним поболтаем, и может что-то поменяется. Но до тех пор — ни слова. Никому. Никаких истерических россказней о том, что Грамотей все еще на свободе, ни даже случайных разговоров. Никаких донесений. Не надо почем зря поднимать переполох. То же скажешь и своим людям. Я берегу твою шкуру, а ты уж береги мою. — Он пристально посмотрел Болдту в глаза. — Только не напортачь. Напортачишь — останешься один.
Болдт кивнул. Он снова почувствовал, что сейчас расплачется.
— Я и так один, — пробормотал он, направляясь к двери, думая о Лиз и той жизни, которую они потеряли. Шосвиц сказал что-то про штаны, но Болдт не услышал. В ушах у него звенело, а правая рука непроизвольно сжалась в кулак.
Глава пятьдесят шестая
— Где он? — потребовала Дафна.
Бен смотрел в глазок в двери кухни Эмили, но переднего входа оттуда видно не было; Эмили отправилась открывать на звонок.
Бен узнал голос Дафны. Сердце у мальчика ушло в пятки, его охватило отчаяние. Почему, что бы он ни делал, Бен обязательно кого-то расстраивал?
— Бен? Его здесь нет, — с вызовом ответила Эмили. — Он должен быть с тобой!
— Я ничего не слышала, — сказала Дафна. — Давай еще раз, только позволь мне напомнить, что, предоставляя ему убежище, ты укрываешь свидетеля. Подумай хорошенько. Ты сегодня видела Бенджамина?
— Убирайся.
— У меня достаточно оснований для того, чтобы обыскать дом, и я собираюсь сделать это немедленно, — сообщила Дафна.