– А, поняла! Значит, я всё равно хорошая?

– Очень! – Кирилл вернулся к дочке, поднял её под потолок, посмотрел в маленькое личико снизу вверх. Длинные золотые волосы свесились шёлковыми лентами. – Ты самая лучшая! Самая красивая! Самая удивительная! И я тебя безумно люблю. А если кто-то будет тебя обижать, я превращусь в льва и буду рычать и кусаться. Вот так: рррыу-у-у-уыыы-у-у-урррррр.

Анютка захохотала и задрыгалась в руках отца. Кирилл оставил дочку в номере, а сам отправился в кабинет. Лицо у него было сосредоточенное, почти злое.

*****

По дороге поманил пальцем Валентину Николаевну и увёл за собой в люкс, где устроил няне промывание мозгов. Та охала, всплёскивала руками, клялась, что никогда не обзывала Анечку, ну что вы, просто малышка такая фантазёрка!

От её фальшивого тона у Кирилла ломило челюсти.

– Я же всего два месяца у вас работаю, Кирилл Андреевич, – залебезила няня. – Непросто так сразу найти подход к ребёнку.

– Вроде у вас отличные рекомендательные письма, вы опытный специалист. Почему же у вас ничего не получается?

– Я буду стараться, обещаю!

Заверения Валентины Николаевны его не убедили. Кирилл снова пришёл к выводу, что, вернувшись в Москву, придётся искать новую няню. Сколько их сменилось за короткую Анину жизнь!

Следующие два часа ушли на то, чтобы подготовиться к битве с Гурьяновым. Кирилл понимал, что швейная фабрика, которую увели у него из-под носа, это пробный шар. Удар получился довольно чувствительным, объект был необходим Кириллу, он пошёл на уступки Ашоту и уже думал, что фабрика у него в кармане. Да не тут-то было!

И это только начало. Затем функционер придумает новую гадость, он не остановится.

Как жадно в «Венеции» Гурьянов смотрел на Соню! Видимо, чиновник давно на неё облизывается, скотина подлая. Кирилл начинал кипеть, как лава в жерле вулкана, от мысли, что, не появись он в городе, его синичка рано или поздно стала бы добычей этого типа. Гурьянов пошёл бы на любую гнусность и хитрость, чтобы прибрать Соню к рукам…

С дочкой Кириллу удалось сегодня пообщаться, а вот забрать Олежку из садика и отвезти на айкидо он уже не смог – полтора часа разговаривал по видеосвязи с важным партнёром, прервать диалог было нельзя.

Выдохнуть удалось только поздно вечером, когда Кирилл отправил помощника в его номер, а сам расположился в гостиной в компании штофа и тяжёлых мыслей.

Слова дочки о том, что Соне она не нравится, его обескуражили. Считается, что детей не проведёшь, они всё чувствуют. Да и сам Кирилл, когда они вчетвером ходили в ресторан, уже заметил, что Соня не выказывает особой нежности к Анютке.

Так она и не обязана.

Соня плохо относилась к Дане, и имела на это полное право. Она могла невольно перенести своё отношение к бывшей начальнице на её дочку. Безусловно, Соне очень трудно переступить через обиду, нанесённую Даной. И захочет ли она прикладывать усилия?

В спальне у Ани портрет матери – наверняка Соне будет неприятно его увидеть. Кирилл бы давно спрятал это фото, но не может лишить дочку памяти о маме. А ему и самому больно смотреть на улыбающуюся ослепительную блондинку.

Потому что перед глазами сразу встаёт другая картина…