— Верно понимаешь. Именно я вам и потребуюсь, — ответил Илья Васильевич и махнул рукой на высокие табуреты, повелевая сесть. — Давай сюда свою магическую писанину.

— Сколько будет стоить? — осведомилась Агата, видно уже готовая поторговаться. Иногда на нее такое находит, и она любит вступать в торги.

— Для людей Лейкашша выйдет недорого, милейшая госпожа-сударыня, — отозвался старичок, получив от меня письмо и устроившись на стуле под светильником. — Если просто прочесть, то пятнадцать рублей. Если переписать скрытый текст, да еще на хорошую бумагу, то тридцать.

Хитрые расценки. Маркетинговый ход, бля! Ведь ясно же, что текст сразу не запомнишь, тем более если письмо не в две строки. Потребуется расшифровка. А пятнадцать рублей, лишь за то, чтобы написать несколько строк — это как бы наглых грабеж малоимущих.

— Так дорого для лучших друзей самого Лейкашша⁈ — изумилась кеошерийка. У нее дернулись ушки и вроде встала дыбом шерсть.

— Так дешево, милейшая госпожа. Ведь с других за такую услугу вполне справедливо брать рублей пятьдесят. Не так много в Вятиче людей, способных помочь вам. Процедура непростая, требует особых умений и соответствующего прибора, — пояснил старик, придавив край письма, углом книги. — Ну так, делаем чтение?

— Делаем, — отозвался я, понимая, что мы встряли не в ту ситуацию, когда уместно пальцы гнуть и торговаться. Вот только бы скрытое содержание оказалось для нас полезным. А то узнаем за тридцать рублей лишь бухгалтерские подробности по отправленному грузу, который числился в открытом тексте.

— И пишем на тест на хорошую бумагу? — уточнил хитрый старичок.

— Но у вас же нет плохой, чтоб подешевле нет, — догадалась кеошерийка.

— Ах, какая вы проницательная! Наверное потому, что у вас глаза красивые, — он придвинул хрустальную сферу и зажег четыре свечи-пирамидки, покрытых старославянскими рунами. Затем обильно рассыпал по письму серый порошок. Закрыл глаза и сосредоточился.

Когда свечи разом затрещали, выбрасывая снопы синеватого пламени, Ставров простер над письмом сухую ладошку и начал что-то бормотать. Прервался, открыв глаза и набросал строку на листке, лежавшем рядом. Закрыл глаза, и процедура повторилась. Мы с Агатой сидели, переглядываясь, но не решаясь нарушить молчание.

Его нарушил сам Ставров:

— Где вы взяли это письмо? — спросил он, дописав еще одну строку и затушив свечи.

— Нашли в брошенной сумке по дороге в Кузни, — произнес я заготовленную прежде легенду.

— Прямо вот так, сумка лежала на дороге, а в ней письмецо? — старичок прищурился, являя улыбку неверия.

— Ну не так чтобы прямо. Господин Ставров, разве это имеет большое значение к нашему делу. Мы вам платим деньги, вы нам помогаете. Все просто, правда? — мне захотелось закурить, чтобы разбавить дым от свечей более приятными ароматами.

— Да, все просто. Вы мне сейчас отсчитаете тридцать рублей, я вам вручу это… — он приподнял угол листка, на котором еще блестели свежими чернилами несколько строк. — Только вам этот текст вряд ли будет полезен. Если вы действительно это письмо просто нашли, или оно попало к вам еще каким-то не совсем… — он задумался, подбирая слово, — правильным образом, то вовсе не полезен. Я же вам могу предложить чуть больше, чем просто содержание письма. Но для этого хотел бы знать подробности: как именно письмо попало к вам и что там было помимо этого письма.

— А «чуть больше» — это что? — полюбопытствовала кеошерийка, ее левый глаз блеснул изумрудной искоркой.

— Это, милейшая госпожа-сударыня, понимание сути вещей и некоторое содействие. Ведь я-то уже понимаю, что без моего содействия для вас содержание письма будет пустой бумагой, — сообщил старичок. — Скажу более: если бы вы не прикрылись именем Лейкашша, то я бы вам такое не предлагал.

— Ой, ну неужели мы такие беспомощные, — промурлыкала Агата, переглянувшись со мной.