— Никакой ошибки. Врач точно описал твоего отца: крупный мужчина с рыжими волосами и со шрамом на подбородке.

Горестный ком подкатил к горлу Онести.

— С небольшим шрамом…

— У твоей матери были светлые волосы, и она носила медальон.

Онести сжала свой медальон:

— В форме сердечка?

— Имя, выгравированное на нем, почти стерлось, но прочесть все же удалось. Маму звали Джастин.

Онести охватила дрожь.

— Но Пьюрити и Честити! Кто-нибудь подобрал их, как вы меня. Вот увидите!

— Я так не думаю. Доктор Лэнг сказал, что они, наверное…

— Они не умерли! — Выкрикивая слова сквозь рыдания, которые вырвались наружу, Онести заявила: — Я буду ждать их здесь!

— Онести…

— Они живы!

— Пойдем, дорогая. Ничего не поделаешь.

Онести повернулась к Сэму, когда тот заговорил. Ее гнев обратился в горячую мольбу:

— Скажи ей, Сэм! Скажи, что Пьюрити и Честити не погибли!

Сжав ее маленькие ручки между своими мозолистыми ладонями, старик промолвил:

— Я ничего не могу сказать, милая, но всем сердцем желаю, чтобы было так, как ты говоришь.

Не в силах сдержать рыдания, Онести не заметила, как Сэм обнял ее. Когда ее взгляд на какое-то мгновение остановился на Джуэл, ей показалось, что та вытирает набежавшие слезы.