— Ну и задачки ты ставишь! Я же театрального института не заканчивал.

— Ничего сложного. Первое — втягиваешь шею в плечи, второе — руки держишь в карманах, третье — как бы невзначай постоянно оглядываешься. Уверена, ты сможешь.

— И все?

— Твоя речь, — продолжила она. — Говори, часто меняя тему, делай паузы невпопад и постоянно требуй гарантий безопасности, чего бы ни коснулся разговор. Ни на минуту не позволяй собеседнику забыть, что ты мог погибнуть. Получится устроить истерику — замечательно. Пусть думает, что ты размазня и при соответствующей обработке с тобой можно сделать все что угодно.

— А зачем это?

— После того что ты рассказал нам о незнакомце… Знаешь, у меня не возникло впечатления, что враг нашего врага является нашим другом. А неприятелю свое истинное лицо лучше не показывать. Пусть он считает, что тебя не волнует ничего, кроме собственной шкуры. Это впоследствии и станет основным рычагом воздействия. В противном случае могут пострадать близкие. — Она глазами указала на подругу.

— Мудрая ты девушка, Валерия! Не по годам, — не мог не съязвить я.

— Меня просто кое-чему учили, Семен. И поскольку в этих вопросах по сравнению с вами я самая опытная, действовать будем, как скажу. Надеюсь, возражений нет? А хоть бы и были, они все равно не принимаются. Итак, я приезжаю за час до назначенного времени. Изучаю местность и связываюсь с вами, чтобы четко обозначить диспозицию каждого. Потом меняю прикид и появляюсь у станции минут за десять до твоего прибытия. Ты с пятиминутным опозданием должен выбежать наверх, запыхавшись, словно за тобой стая собак гналась.

— Расскажешь — почему?

— Не хочу, чтобы тебя перехватили на платформе. Опаздывая, ты несешься сломя голову, потому что боишься не успеть. Это, с одной стороны, демонстрирует страх, а с другой — не дает противнику возможности остановить Семена Зайцева на платформе. Незнакомцу придется проследовать за тобой.

— Он может задержать меня, обратившись напрямую.

— Вот для этого за тобой и будет идти Людмила, которая об изменениях маршрута сразу сообщит мне. Кстати, ни ее, ни меня не вздумай искать среди толпы.

— Постараюсь.

— Теперь о вопросах. Говоришь, он любит их задавать? Не отвечай бесплатно. Капризничай. Тому, кто дрожит за свою шкуру, всегда нужны деньги. Будет что-нибудь просить — сразу требуй валюту. Дескать, собираешься уехать из России, а средств нет.

— Мне бы еще все это запомнить.

— Тебе еще рано страдать склерозом. — Валерия не собиралась давать мне поблажек. — И опять же не позволяй уводить себя в безлюдные места. Роль труса это позволяет.

— А пистолет в кармане — нормально? — После взрыва я старался с ним не расставаться и даже получил устное согласие Алексея Степановича на ношение оружия.

— Вполне. Тот, кто очень трясется за собственную жизнь, найдет в себе смелость нелегально приобрести ствол. Тем более он мог достаться, когда ты действовал в группе.

— Лера, у меня не получится. Когда я начинаю врать, это сразу видно.

— Подтверждаю, — кивнула Люда. — Пару раз была свидетелем.