- Не более опасно, чем та жизнь, которую мы ведем как обычные граждане этого проклятого государства. Я должен увидеть.
- Зря я тебе рассказал, - Тетива уже жалел, что поделился подозрениями с другом.
- Я хочу знать все, и мы отправимся туда завтра.
- Завтра доставка первой партии вооружений, так что не получится, и один ты не пойдешь.
- Хорошо, но вы не будете мне мешать узнать правду.
- Зря я тебе сказал.
- Все правильно. Может тогда, я излечусь от этой болезни, которой заболел после встречи с ней. Ведь дешевую шлюху нельзя любить? Так?
- Все настолько серьезно? - озабоченно Тетива положил руку на плечо названного брата.
- Думаю, после визита в Туаре, это будет уже абсолютно не важно.
- Твое дело, - пожав плечами, молодой человек убрал руку и отступил на шаг назад, - просто подобное душевное состояния предводителя и идейного вдохновителя всей этой заварушки, может опасно сказаться на результате.
- Давай, я буду решать, могу ли справиться с ответственностью, или нет. Ладно?
- Хорошо, - грустно улыбнувшись, Тетива повернулся, чтобы уйти.
- И мы пойдем завтра, после того, как получим оружие.
- Сначала спросим у Скалы, он более рассудителен, чем мы с тобой сейчас, - решительным шагом, натянутый как струна, стройный торн направился в пещеру.
- Тогда я пойду один, - отвернувшись к обрыву Туман поднял голову к небу и, сжав кулаки, произнес. - Гадство! Ненавижу!
- Я все понимаю, - раздался голос со стороны пещеры, - но тебе сначала лучше остыть и только потом принимать решения.
- Я спокоен! - вырвался крик из горла сероглазого мужчины, и уже тише добавил, - я спокоен, вроде.
До сих пор удивляюсь, как закушенная губа осталась целой. Очень уж сильно зубами вцепилась в мягкую нежную плоть, забыв, что она принадлежит мне. Стоя у окна, все пыталась придти в себя. Получалось не очень. Дождь, который можно было сквозь тусклую шкуру путела (ящерицы, чья кожа после выделки заменяла местному населению стекло) не столько разглядеть, сколько услышать, был под стать настроению. И этот монотонный шум, перекликаясь с тем испытываемым мной отчаянием, не давал вспомнить, что зубы кусают не что-то постороннее, а то, что является частью меня. Как я буду дальше? Смогу ли? Выдержу ли этот прессинг? Только эти мысли кружились в голове. Даже воспоминания о неприятном визите не тревожили меня. А зря... Простояв какое-то время неподвижно у оконца, я пришла в себя только от взгляда. Внимательного и изучающего. Кто-то меня рассматривал. Кто? Отвернувшись от окошка, застыла, вглядываясь в Цеталиона и пытаясь понять, как он здесь очутился.
- Дверь была не заперта. А на стук никто не отреагировал, - ответил он на мой невысказанный вопрос. - Что-то случилось?