— Хорошо, — кивнула в ответ.
Мы с Кирой встретились взглядами. В ее глазах мелькнуло нечто вроде радости победителя. Хотя, именно я себя и чувствовала так — достигшей того, в чем нуждалась.
— Кира, иди и быстро собирайся! — отдал указание Николай, и они ушли.
Я же бросилась сначала к сумке, откуда вытащила телефон, затем — к сыну. Он уже не был таким горячим, лишь только жалобно хныкал. Но с этим мы как-нибудь справимся.
Через двадцать минут первое семейство во главе с Николаем удалилось прочь, оставив нас на три дня одних. Я вновь ощутила, как доволен сложившейся расстановкой сил муж. Заглянув к нам перед уходом, Коля пообещал сыну, что Дед Мороз принесет и ему, и его маме самый желанный подарок. А потом уехал, напомнив, что ждет от меня списка продуктов для заказа.
Никитку обещания отца обрадовали. Но еще больше радости они принесли мне. Потому что мой самый желанный подарок почти оказался в моих руках. Оставалось поставить сына на ноги и покинуть ту прежнюю жизнь, которая была больше похожа на кандалы.
Причем в прямом смысле этого слова.
Глава 19
Ночь прошла спокойно. Сыну стало намного лучше, и я, наконец, смогла выспаться, позволив себе проваляться в кровати едва ли не до обеда. Никита занимался своими игрушками, уже не был таким бледным и вялым — лекарства помогали прекрасно.
Тридцать первое декабря. Совсем не таким я представляла этот праздник, когда думала о нем каких-то пару недель назад. Наполненный преддверием скорого чуда и радости, он всегда был для меня особенным. А сейчас превратился в еще более запоминающуюся дату. То, что сотворил муж, было незабываемым…
Приготовив на завтрак кашку на воде и запеченное яблоко, я покормила сына и через силу поела сама. План на ближайшие два дня был прост — сегодня позволю себе немного расслабиться и организую для Никитки праздник, а завтра, прихватив самое необходимое, уеду. Куда — не знала, но это уже было совершенно неважно.
Первым делом, вымыв посуду, я прошла в свою бывшую спальню. Игнорируя ужасное ощущение, которое порождали виды кавардака, организованного повсеместно, я открыла шкаф и принялась искать большую дорожную сумку.
Найдя, вытащила ее и, уложив сваленные вещи Киры и ее детей так, как они лежали до этого, вышла из комнаты, больше похожей на склад. С другой стороны… если Николаю нравилось жить в таком хлеву — воля его. Жаль только, что все мои труды и дизайнерские решения пропадут, когда табор распространится еще и в детскую. Но это не моя квартира. И уже даже не мой дом. Так что и горевать по этому поводу было глупо.
Собирая самое необходимое, я ловила себя на мысли, что чувствую себя воришкой. Слух обострился, в каждом шорохе мне чудилась опасность. Казалось, что в любой момент в замке повернется ключ и меня поймают на месте преступления.
Выдохнуть спокойно смогла лишь когда допаковала сумку и спрятала ее на нижней полке детского шкафа, замаскировав сверху стопками аккуратно сложенных вещей. Теперь дождаться бы завтрашнего дня и… на свободу.
Раздавшаяся ближе к вечеру трель дверного звонка вырвала меня из плена размышлений о том, поддаваться ли на уговоры Никиты и вывести ли его на прогулку на полчаса. В целом, врач не раз за три года жизни сына говорила, что если нет температуры, или же она не слишком высокая — прогулка со всеми предосторожностями принесет пользу, а не вред.
На площадке, расположенной возле дома, людей не было — все уже наверняка гуляли на огромном катке, который был празднично украшен и располагался в соседнем квартале. Что ж… вполне хорошие условия, чтобы пойти на поводу у сына и немного развеяться.
— Пойду открою, — сказала Никитке, сопроводив слова улыбкой, в которой не было ни грамма искренности.
Потому что за эти дни я превратилась не только в жалкое подобие себя, но еще и стала опасаться собственной тени. Трель повторилась, и я, набрав в грудь воздуха, нашла в себе силы и взглянула в глазок. За дверью стоял Николай. Один.
Отперев, я воззрилась на мужа с недоумением. В руках он держал яркую коробку, перевязанную бантом. Очевидно, это был подарок для Никитки.