Я сглатываю. В том, как нежно она заботится обо мне, есть что-то такое, от чего у меня чуть-чуть щемит в груди. Давненько женщина не проявляла ко мне такой заботы — и это последнее, чего я заслуживаю после того, как вел себя рядом с ней.
Ее взгляд задерживается на моем лице, как будто она ищет ответы на вопрос, который еще не задала. Она достаточно близко, чтобы я мог почувствовать ее запах: сладкий ванильный аромат, от которого у меня перехватывает дыхание. Ее рука все еще лежит на моей щеке, и мой пульс учащается, когда она снова проводит большим пальцем по моей коже. Я стараюсь сохранять нейтральное выражение лица, но, видимо, у меня не очень получается, потому что у нее перехватывает дыхание, а в глазах вспыхивает жар.
Я откидываюсь на спинку стула, стараясь быть бесстрастным. — У тебя хороший музыкальный вкус.
Она переводит взгляд на мочалку в своей руке, тяжело выдыхая.
— Ты знаешь Rogue Valley? — спрашивает она сдавленным голосом. Когда я непринужденно киваю, она расслабляется. — Моя подруга Сэди познакомила меня с ними много лет назад. Они мои любимые.
— И мои тоже.
Мне они нравятся уже много лет, но я не знаю никого, кто был бы с ними знаком. Полагаю, с ней то же самое, потому что ее лицо озаряет удивленная улыбка. Мне хочется притянуть ее к себе и прижаться к ее рту.
Вместо этого я поднимаюсь со стула и хватаю с пола ее телефон, отчаянно нуждаясь в моменте, чтобы собраться с мыслями. Я осматриваю его на предмет повреждений, прежде чем отдать ей обратно.
— Зачем ты вообще бросила в меня свой телефон? Если бы я был незваным гостем, ты бы захотела вызвать полицию.
Она тихо смеется. — Да. Наверное, ты прав. Это был рефлекс.
Я стою, положив руки на бедра, и обвожу взглядом импровизированную спальню, которую она создала здесь. Мне противна мысль о том, что она спит в таком месте.
— Ты можешь остановиться в гостевой комнате у своих родителей, раз уж я остаюсь здесь. Там тебе будет удобнее.
— Нет. — Она переместила свой вес. — Спасибо, но я не хочу переезжать обратно к родителям. Мне и так плохо, что я отняла работу у отца. К тому же… — она оглядывается по сторонам, пожимая плечами, — здесь все хорошо. Мне не нужно каждый день ездить на двух поездах туда и обратно, и я могу присматривать за проектом.
Я должен восхищаться ее решимостью быть независимой. Уверен, многие дети ее возраста с радостью приняли бы помощь родителей, не задумываясь.
Я снимаю кепку и провожу рукой по волосам, размышляя. Мне имеет смысл уйти, потому что я не уверен, что смогу заснуть, зная, что она лежит в постели всего в нескольких этажах от меня. Мне не нужен такой соблазн.
Но когда я думаю о том, что она будет спать здесь одна, на пустой стройплощадке… Я хмурюсь при этой мысли. Я не могу уйти. Я должен убедиться, что она в безопасности.
Глаза Вайолет сужаются, неправильно истолковав мое выражение.
— Я не уйду, — твердо заявляет она. — И я говорю не только о том, чтобы жить здесь.
Я снова натягиваю кепку. — Что?