— Эй, мне-то оставь! Раз ты не это… не аннигилировал, значит, хорошие там уже витамины, полезные… Чаф-чаф… Ммммм!!! Знала бы, что такая вкуснятина, не делилась бы! Чаф-чаф! Чаф!

— Так ты что… На мне… на мне!!! Эксперименты ставила? Ах ты… Ну ты… Это плохо, плохо, плохо!!!

— Чего это плохо… А хотя… Знаешь… Да… Я вот сейчас поняла. Как-то некрасиво получилось. Прости, а?

— Проехали. Но больше так не делай. Я же ведь тебе доверяю, а ты… Слушай, а что это мы ели? Неужто… Ах ты… идрииить-колотииить…

— Не ругайся, не хорошо. Это… Ну… Ээээ… Ведь ничего не случилось, да? А Он говорил, умрем. О нас заботился. Стало быть, печалиться Ему не о чем, раз мы — вот они. Живые. Значит, можно было.

— Ты… Знаешь. Это… то что ты говоришь, может и верно. Но мы Его ослушались. Он говорил не делать, а мы сделали. А это… Плохо.

— Ну плохо. И что? Что он нам сделает-то? В Раю вообще смерти нет, я проверяла.

— Проверяла она… хватит прыгать, перед лицом у меня этими… своими… как их там… трясти. Прикройся.

— На себя посмотри! Мои хоть красиво колышутся, а твой червяк — чвяк-шмяк-шлеп! Он когда вырастает, с него хоть польза есть какая-никакая! А когда вот так болтается, только танцевать мешает.

— КАКАЯ-НИКАКАЯЯЯЯ??!

— Эй, тебя чего это так перекосило? Ты успокойся, подыши. Давай так, компромисс. Я себе прикрою, здесь, здесь, и вот здесь… а ты себе… Ну, думаю достаточно только вот там. Чувствую, наши различия сейчас не совсем то, о чем стоит переживать.

— Хорошо… Вон дерево. Смоковница. Можно ее листьями.

— Эх… Мне бы что поизящнее… все, молчу-молчу!