Книги

Олимпиец. Том III

22
18
20
22
24
26
28
30

Тут же явно долгие годы работы над вкусом. Никакого древнегреческого хитона и сандалий, обычные потрепанные джинсы и легкая футболка. Свои волосы длинные волосы она заплела на затылке, на японский манер.

Смотрелось … прикольно. Современно и при этом мило, по-домашнему. Что-то мне подсказывало, что мы с ней поладим.

Вот только я здесь не ради этого.

— Итак, — я повернулся в сторону Аида. — Где мама?

Бог поморщился. Переглянулся с женой и кивнул в сторону стола.

— Нам лучше поговорить. Садись.

Я мгновенно напрягся. Что не осталась незамеченным. Персефона мгновенно положила половник в мойку и спокойно посмотрела мне в глаза.

— Адри, пожалуйста.

Я смерил ее задумчивым взглядом, но подчинился. Злиться раньше времени нет смысла. Послушаем, что они скажут.

— Спасибо, — тепло улыбнулась женщина и пристроилась напротив.

Внезапно Цербер на моих руках тихо зарычал, а под столом раздалось недовольное мяуканье. Через секунду на свет показался… пушистый белый кот. Очень знакомый кот, между прочим. В прошлый раз эта скотина мне стакан разбила.

— Лев? — пробормотал я, от удивления выпуская щенка на пол. — А ты тут что тут забыл?

Кот лишь недовольно шикнул в мою сторону, увернулся от ринувшегося в его сторону Церби и элегантно запрыгнул Персефоне на колени. Где и разлегся, свернувшись клубочком.

— Ты мой хороший, — погладила его по шерстке богиня, отчего кошак довольно заурчал. — Как ты без меня?

Я снова нахмурился.

С каждой секундой ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Аид хмуро сидел на диване и пялился в стену, его жена гладила чужого кота… Черт, слишком комфортно они тут себя чувствуют.

Особенно Персефона.

Я еще раз взглянул на Льва на руках женщины, перевел взгляд в сторону кухни, на которой медленно разогревалась запеканка из мяса и овощей. Любимое блюдо Милены Лекс.

И только затем посмотрел в зеленые глаза богини напротив. Спокойные, понимающие и… удивительно знакомые. Слишком знакомые.

Я замер на месте. Мысли прыгали в голове, как сумасшедшие. Вдохнул, выдохнул, не зная, что сказать. Только чтобы прошептать всего одно слово: