– Я не парикмахер, – отрезала девочка. – И вообще, это отживающее название. Я стилистом хочу быть, и буду. Салон свой открою… когда-нибудь.

– В Кировограде?

– Хотя бы!

– Деньги где возьмешь? Любовник даст? – Вера подмигнула.

– Ладно, хватит ее дразнить. – Ольга тронула приятельницу за полное плечо. – Говорю тебе, малая-малая, а такую укладку мне делает, что все внимание обращают. Ты же вот обратила?

– Потому что волосы у нас с тобой одинаковые, подруга. А я вечно как лахудра.

Олеся вздохнула.

– Ничего они у вас не одинаковые. У тети Оли они чуть только вьются и длиннее. С ними несложно работать, плойка нужна и круглая щетка для волос.

– Вот-вот, а мне Витька все время долдонит: не люблю, когда ты, в смысле я, в бигудях, представляешь? Денег же на нормальную парикмахерскую не выпросишь. И когда про стрижку заговорю, начинает бурчать. Короче, подруга, все этим мужикам не так.

– Гнать таких надо… Которые выкобениваются, – заметила Вера.

Из услышанных краем уха телефонных разговоров Олеся уже знала, что Ольгина подруга никак не может удержать возле себя мужчин, хотя постоянно к этому стремится. Как и большинство женщин, работающих реализаторами на базаре, Вера выскочила замуж в смутные для страны времена, вскоре после развала Союза, когда хотелось держаться хотя бы за кого-то. Подобных браков хватало максимум лет на семь. После чего следовали взаимные обвинения, громкие разводы и оставленные мужья выбирали обычно два пути: либо спивались полностью, либо «поднимались» уверенно, без оглядки на утративших иллюзии жен. Женщины же, оставшись одни, рано или поздно обречены были встать за раскладной базарный прилавок, работая «на хозяина». Образование на базарах значения не имело, важно приходить на работу вовремя и ничего особенного от жизни не требовать.

Вера в свои тридцать четыре выглядела гораздо старше. Она много курила, отчего «посадила» голос, плохо и неправильно питалась, что сказалось на цвете лица и фигуре, вернее, почти полном ее отсутствии. Толстой Вера не была, скорее рыхлой, что особенно подчеркивало синее платье, открывающее не только спину, но и белые бретельки простенького бюстгальтера. И все-таки Олеся согласилась с Ольгой, которая прежде, чем пригласить Веру, поговорила с падчерицей, как со взрослой. «Понимаешь, у нее волосы проблемные. Все дело в волосах. Если их хорошо уложить, она должна поменяться. Тогда все остальное бросаться в глаза не будет». О чем «остальном» говорила мачеха, Олеся тогда спросить постеснялась. И вот сейчас девочка увидела Веру во всей красе и поняла сразу, не такая малая, какой ее считает Ольга, да и отец тоже.

Эта Вера была первым настоящим клиентом, приведенным Ольгой после того, как подружки обратили внимание на ее ухоженные волосы. Олеся, занимаясь ими, действовала по интуиции, плюс приводила в порядок в своей памяти прочитанное в глянцевых журналах. А там писали: даже самую привлекательную женщину могут испортить неухоженные волосы либо же неправильно выбранная прическа. Она должна соответствовать стилю самой женщины, который индивидуален. Или же нужно придумать стиль, для чего Бог и создал стилистов. Олеся чувствовала: у нее получится. Нужна практика, и если мачеха доверяет ей свою голову, что ж, тем лучше. Хоть как-то оправдает собственное летнее проживание в ее доме.

– В общем, так, тетя Вера, – проговорила девочка, стараясь, чтобы ее слова звучали как можно весомее. – У вас, я так себе вижу, волос не кучерявый, как вот у тети Оли. Он не сильно густой, объема не получается. Такие волосы удобнее всего стричь. Не совсем коротко, но все равно где-то вот так, – она коснулась кончиками пальцев середины своей шеи.

– Мы ничего не будем стричь! – отрезала Вера, волосы у которой доходили до плеч, и женщине это нравилось.

– Если б вы хотели, давно бы постригли, я правильно понимаю?

– Ты все правильно понимаешь, девочка.

– Тогда давайте попробуем просто придать им нужный объем. Сделаем как бы немного пышнее. Вам никогда не предлагали? В городе же салоны разные есть…

– Не предлагали!

Вере не хотелось развивать эту тему. По модным салонам она ходить стеснялась, посещала парикмахерскую недалеко от базара, где ей по большей части лишь состригали секущиеся концы волос, а шампуни покупала, руководствуясь рекламой по телевизору. Своих плохих, по ее мнению, волос Вера стеснялась. Прикрывала их шапочкой или косынкой, но чаще – щедро поливала лаком, пытаясь хоть так удержать подобие прически. Лак оказывал медвежью услугу: утяжелял волосы, склеивал, придавая им еще более неухоженный вид. Вера понимала это, однако поделать ничего не могла – страх войти в модный салон красоты в непрезентабельном виде все-таки сдерживал. К тому же она подозревала, что такой визит обойдется ей гораздо дороже, чем посещение прибазарной парикмахерской.