Книги
Окрик памяти. Книга первая
После окончания в 1865 году (в возрасте двадцати одного года) физико-математического факультета Казанского университета по разряду естественных наук, специализация «статистика», И.Я. Словцов некоторое время состоял на частной службе в должности помощника управляющего по сельскому хозяйству в имении П.А. Загибалова под Казанью в деревне Тверигиновке. С начала 1866 года он определился помощником столоначальника в главном управлении Министерства государственных имуществ по Западной Сибири в Омске. С этим городом многие годы была связана административная, преподавательская и научная деятельность И.Я. Словцова.
К началу 1870 года относится назначение И.Я. Словцова штатным преподавателем и воспитателем Сибирской военной гимназии. С этого времени начинается его увлечение историей и географией Омска и сопредельных с ним районов Кокчетавского уезда Акмолинской области, Алтая, Тянь-Шаня, Казахстана, Нерчинского края и Тобольской губернии. Первая самостоятельная научная работа была связана с составлением лекций по естественной истории. Для демонстраций на лекциях потребовались натурные экспонаты. Не без участия своих воспитанников Словцов начал сбор фактического материала в поездках по родному краю, которые стали ежегодными и предпринимались в летнее, свободное от занятий время. Постепенно у И.Я. Словцова стал скапливаться богатый материал для будущих музейных коллекций, включающих образцы минералов, чучела птиц, археологические находки, гербарии. Спустя два года экспонатов накопилось столько, что стала возможна передача их на хранение в музей Петербургского педагогического института, за что он получил первую в своей жизни официальную благодарность, запомнившуюся на долгие годы. Много позже И.Я. Словцов никогда не забывал включать в свой пространный служебный формуляр упоминание о столь приятном для него событии. Приходится лишь сожалеть, что экспонаты коллекций не остались в Сибири.
Несмотря на малочисленность населения, Омск в те годы был одним из центров культуры Сибири. Его не обходили путешественники, особенно зарубежные, для которых сибирская сторона во многих отношениях была малоизвестна. Неоднократно проезжали через Омск немецкие экспедиции и нередко с целями, с наукой ничего общего не имеющими. Так, в 1881 г. в Галле было опубликовано сочинение К. Гаге и Г. Тегнера об условиях торгового сношения Европы с Западной Сибирью. Авторы писали: «Нет никакого сомнения, что в Сибири весьма можно нажиться. Но это – не такая страна, где бы деньги, так сказать, валялись на улице: везде найдутся люди для того, чтобы подобрать их. В Сибири нельзя сразу встретить такие золотые реки, какие были найдены на индийских берегах. Разбогатеть в Сибири можно только тому, кто имеет не только охоту трудиться, но и большую предприимчивость против той, какая существует там... Для предприимчивого духа здесь представляется широкая и вполне достойная задача. Это – одно из тех предприятий, которое, будучи хорошо выполнено, доставляет народам, принимающим в них участие, не только денежный барыш, а и нечто большее – то духовное общение, которым обусловлен и гордится человеческий прогресс».
Далее следовала рекомендация на случай неудачи: «утешиться сознанием, что сделано все возможное для того, чтобы обеспечить себе благоприятный результат».
Научная экспедиция с участием известного бременского исследователя животных доктора Альфреда Брема оставила заметный след в истории города. Подробности пребывания Брема и его спутников в Омске в апреле 1876 года нам оставил коллега Брема, энтомолог и орнитолог Отто Финш[9]. Перевод с немецкого его книги «Путешествие в Западную Сибирь» вышел в Москве через шесть лет. Экспедиция, кроме Омска, посетила Екатеринбург, Тюмень, Ишим, Тюкалинск, Обдорск, берега Карского моря.
Применительно к нашему рассказу книга интересна оценкой Сибирской военной гимназии: «Классные и спальни, учительская, столовая и лазарет, богатый запас учебных пособий, инструментов, глобусов, довольно значительная библиотека, наконец, все устройство вообще – свидетельствовали об образцовом порядке и могли вполне бы выдержать сравнение с подобными же заведениями в Германии...».
И.Я. Словцов, инициативы которого в оснащении учебных классов способствовали столь благожелательному отзыву, имел возможность лично познакомиться с двумя выдающимися учеными. «Он был, – писал Финш, – страстным коллекционером и натуралистом. Ему обязана гимназия таким зоологическим музеем, подобного которому едва ли можно найти при однородных заведениях в Германии. Но что более всего заслуживает внимания, так это то, что почти весь музей был собран им самим и на его собственные средства. Для этой цели он предпринимает каждый год более или менее продолжительные поездки, в которых ему случается уезжать до Балхаша и Обдорска...».
Заинтересованное, не формально по службе, а по зову сердца, отношение к учебному процессу И.Я. Словцов покажет позже и в Тюмени, где учебные классы и кабинеты реального училища он сделает еще более совершенными. Признательные современники относились к трудам И.Я. Словцова благодарно и восторженно.
В том же, 1876 году, И.Я. Словцов принимал в Омске руководителя шведской экспедиции по Енисейскому Северу доктора Тэля, соратника Норденшельдта. Тэль получил в дар от Словцова богатую коллекцию окаменелостей из окрестностей Омска. По возвращении в Швецию Тэль сделал отчет в Академии наук о результатах экспедиции, не забыв отразить роль И.Я. Словцова в оснащении экспедиции научными экспонатами. Шведская академия в благодарность за труды известного сибиряка избрала Словцова своим членом-корреспондентом.
Известность И.Я. Словцова росла. Официальное признание пришло к нему в 1876 году, когда состоялась поездка в Петербург в качестве делегата от Западной Сибири на третий международный съезд ориенталистов[10]. Там состоялось почетное избрание его членом распорядительного комитета и вице-президентом Сибирской сессии. В 1878 году и до отъезда в Тюмень он был секретарем Акмолинского статистического комитета. Результаты этой важной работы: материалы по статистике и истории Омска, извлеченные из однодневной переписки 1877 года, путевые записки при поездке в Кокчетавский уезд (1878) и обзор сведений об урожаях хлеба (1879).
Расцвету научной деятельности И.Я. Словцова в Омске способствовало открытие в городе в 1877 году Западно-Сибирского отдела Русского географического общества. Отдел получил право на издание «Записок», первый том которых увидел свет в 1879 году. И. Я. Словцов принял самое деятельное участие в работе отдела, пользовался в экспедициях его финансовой помощью, выполнял отдельные поручения и задания, энергично публиковал свои исследования, передавал на хранение рукописи. Протоколы заседаний отдела постоянно упоминают И.Я. Словцова. Среди документов протокол о передаче Словцовым в дар отделу рукописи Шангина[11] об исследовании киргизских степей и о путешествии по горным сибирским заводам, просьба к Словцову о составлении руководящих указаний участникам экспедиций по среднему течению Оби и к Обской губе, решения о передаче экспедиционных средств, запросы и скорейшем предоставлении отчетов для публикаций в очередном томе «Записок» и др.
В Омске И.Я. Словцов женился. Его спутницей жизни стала Елизавета Степановна Гуляева из семьи известного в те годы в Сибири С. И. Гуляева (1805–1888 гг.) – барнаульского горного инженера (илл. 52), имевшего дальнюю родственную связь со знаменитым И. П. Кулибиным, нижегородским механиком-самоучкой. У Гуляевых хранился архив Кулибина.
В 1874 году в семье Словцовых родился сын Борис, позже – приват-доцент и профессор медико-хирургической академии в Петербурге. И. Я. Словцов имел тесную связь с семьей Гуляевых с 1871 года. Он опубликовал хронику этой семьи[12]. На одной книге о Гуляеве в личном собрании И. Я. Словцова есть дарственная надпись, адресованная известному путешественнику П.П. Семенову-Тян-Шанскому.
Когда мне впервые попался в руки очерк И.Я. Словцова о С.И. Гуляеве, книга была прочитана залпом. И не потому, что она содержала множество занимательных фактов, а главным образом из-за постоянно сопровождавшего при чтении невольного сравнения судеб Гуляева и Словцова. Оба были общественными деятелями и любили эту работу, участвовали в работе статистических комитетов, выставок, даже награды имели почти одинаковые. Они в равной мере увлекались археологией, языковедением, этнографией, ботаникой, минералогией. Много сходного и в тематике публикаций и отчетов. Тот и другой были учредителями гимназий, училищ, музеев и библиотек, оба собирали минералогические, этнографические и рукописные коллекции и отправляли их в Петербург или Москву на хранение, обозрение и доя общественной пользы. Гуляев был много старше И.Я. Словцова – последнему было всего 27 лет, когда они познакомились, поэтому общение с С.И. Гуляевым для Словцова было вторым после Казани жизненным университетом, оказавшим на него и его судьбу решающее влияние. Проще говоря, у них были счастливые отношения учителя и ученика. Восточная мудрость гласит: «Ищите людей, разговор с которыми стоил бы чтения интересной книги и книг, чтение которых заменил бы разговор с умным философом». И.Я. Словцов нашел в своей жизни такого собеседника на долгие годы: он поддерживал с ним связь и переписку около семнадцати лет.
С.И. Гуляев славился своими многосторонними интересами и познаниями, опубликовал много научных трудов. Он настойчиво призывал к открытию первого Сибирского университета, правда, не в Томске, а в Барнауле. С его мнением считались П.П. Семенов-Тян-Шанский, Норденшельдт, Виггинс, Брем. Он проводил крупные геологические изыскания. Известны его статьи о горном масле в Енисейской губернии (1871 г.), о глинистых горючих сланцах и получении из них горючей жидкости (50-е годы), о Байкальском горном воске – озокерите (1869). Находки озокерита прямо связывались с присутствием нефти по аналогии с Западной Украиной, и предсказывалось ее ограниченное распространение в этом районе. Вывод его подтвердился почти сто лет спустя.
Гуляев пророчески писал И. Я. Словцову в 1875 году: «В случае назначения ученой экспедиции на Ямал обратите внимание, кого следует послать на поиски каменного угля, янтаря и нефти. Сдается, что они там есть». Писал он о механике Ползунове, его земляке по Барнаулу, о древних каменных статуях и сосудах, о находках мамонтов, в том числе близ Тазовской губы. С именем С. И. Гуляева связаны открытие и судьба минеральных вод Белокурихи (1867 г.).
С.И. Гуляев состоял членом-корреспондентом Берлинского географического общества и Русского географического общества любителей естествознания Московского университета. Внимание ученых обществ, его, провинциала, очень интересовало. На сообщение из Берлина он как-то сказал: «Сюрприз приятный, но прибавляющий новый труд». Ответ на ученые признания у него был один – очередные статьи и публикации.
На Алтае С. И. Гуляев пользовался непререкаемым авторитетом и репутацией исключительно честного человека. И.Я. Словцов писал о нем: «Научные занятия хотя и отвлекали С. И. Гуляева от того гнетущего состояния, в которое приводило всюду господствовавшее тогда взяточничество и злоупотребления, однако ужиться с этим злом он не мог. Барнаул и весь Алтайский горный округ представлял тогда соединенное родственными связями гнездо казнокрадов, связи эти закреплены были и в Петербурге. Не раз С.И. Гуляев писал туда, что жизнь его делается невыносимой среди открыто царящего зла и что он не может овладеть собой, чтобы удерживаться от разоблачений. На эти жалобы он получал ответы типа: «Заехали в яму, так и живите, как другие живут, не нами заведены эти порядки, не нами и кончатся...». Обескураженному С.И. Гуляеву оставалось одно: беречь самого себя и всецело отдаться исследованиям родины».
Так и хочется сказать то же самое и о самом авторе этих слов И.Я. Словцове, в записках которого личная позиция всегда выступала вполне заметным образом.
Архивы С.И. Гуляева в свое время помогли мне уточнить биографические сведения о И.Я. Словцове, в частности, о его родственных отношениях с известным сибирским историком П.А. Словцовым. Так, в Пушкинском доме в Санкт-Петербурге удалось обнаружить переписку С.И. Гуляева с редактором журнала «Русская старина» М. И. Семевским. В одном из писем С.И. Гуляев среди прочего писал: «Барнаул, 26 июля 1872 года. Милостивый Государь, Михаил Иванович!.. На возвратном пути в Барнаул завернул в Омск к дочерям, одна из них замужем за преподавателем... в тамошнем военном училище Словцовым – внуком по боковой линии известного писателя Петра Андреевича Словцова, товарища Сперанского... У отца моего зятя протоиерея Якова Корнильевича Словцова в Ялуторовске находятся копии с некоторых рукописей покойного дяди его...» (т. е. Петра Словцова).