Та, что могла дать его, не ответила ей. Ни разу. Только улыбалась.

Как ни разу не улыбалась до этого. Лорне казалось, она поняла, узнала Сильвану Ветрокрылую лучше других в этом мире. Она, должно быть, единственная, кто видела королеву Подгорода до и после того потрясения. Ее смерть почему-то была тому причиной. Ее гибель открыла Сильване что-то иное, вскрыла нарыв в ее душе и оттуда хлынула такая же нестерпимая боль, какая разъедала душу Лорны после смерти Лиама. Убийство принца не стало для Сильваны таким же рубежом. Ни одна другая смерть не стала, а чужой крови было много на ее руках.

Только ее — Лорны Кроули, которая могла навсегда остаться в казематах Подгорода в качестве верного подданного и чьи кости со временем разорвали бы гербовую накидку Отрекшихся. При виде нее живые кричали бы и хотели ее убить. А она оказалась здесь, на острове ночных эльфов, и теперь живет в элитном районе и ее отец ведете переговоры с самим королем Варианом. Никто не стремился ее убить и никто не вопил, когда она гуляла по этим улица.

Лорна шла босиком по лужам на белом граните, сковавшем улицы города, по мощенным дорожкам, выложенным узорами, по скользкой траве в парковых зонах. И не чувствовала холода. Хотя должна была бы.

Осталась ли она прежняя? Нет. Этого не могло быть. Валь’киры сотворили чудо, вернув ее к жизни почти человеком. Но не тем человеком, каким она была раньше.

Ее приступы исчезли, хотя алхимик короля Седогрива в ночь, перед отплытием судна, когда он варил ей эликсиры впрок, а она не могла отвести взгляд от целительного для оборотней эликсира, он говорил, что ей придется принимать их до конца ее жизни.

В чем-то он не ошибся, думала Лорна. Ее жизнь все-таки кончилась.

А в своей новой жизни — она больше не ощущала холода. Вообще. Может быть, однажды она сможет шутить на эту тему, что-нибудь о том, что ни одни погодные условия не сравнятся с могильным холодом в пыточных Подгорода. Может быть. Как-нибудь потом. И когда ей будет с кем шутить.

Сейчас она просто пыталась примириться с собой новой и да, она желала бы испытать себя на прочность. Почему нет? Сляжет ли она с пневмонией к концу этого дня или даже не чихнет?

Королевский алхимик, конечно, не был светилом медицинской науки, вряд ли ей стоило ему верить, но ведь это он изготовил те эликсиры, которые все же помогали от ее припадков, верно? Если у нее все же поднимется жар и будет расти температура, то в Дарнасе отыщутся подходящие лекари. Посмотрим, что они скажут, если, например, не смогут ощутить ее сердцебиения.

Лорна улыбнулась. Кажется, она уже начала шутить на эту тему.

Отец, наверное, все еще спит в спальне на втором этаже. Для него настали тяжелые времена, он ведет переговоры с королем Варианом вместе с королем Седогривом, но Лорна знает, часто он ведет их вместо Седогрива. Король пребывает в апатии. Он не был готов бросать Гилнеас и могилу сына. Ему ведь так и не хватило решимости, чтобы сжечь труп Лиама. Седогрив держался тех земель и не понимал, как бороться за них теперь, когда находился на другом конце Азерота, разделенных от них Великим Морем.

Король Вариан и виду не подал, что знает ее. Она тоже, когда их представили друг другу. Она заново познакомилась и с принцем Андуином. Несколько раз она виделась с принцем после того, видела, как он фехтует, а в последний раз он сказал ей, что собирается телепортироваться в Терамор — это такой город на материке, там правила леди Джайна Праудмур и, не исключено, что ему посчастливиться увидеть там самого Смертокрыла.

— Ну, одного черного дракона я точно увижу, — убежденно договорил Андуин, и Лорна спросила, не про того ли он дракона, что спас его из Грим-Батола.

Она знала его историю. Все знали, как и то, как он расправился с пятиметровым чудовищем.

А потом принц Андуин, неожиданно для него самого, как ей показалось, попросил рассказать ему про Уизли Шпринцевиллера. Лорна не знала, готова ли она говорить об этом, судьба гнома тесно переплеталась с ее собственной и с тем, куда она ее привела. Но, оказалось, Андуин уже говорил с орком по имени Парук, как он сам сказал, и ему уже было известно многое. Как и его отцу.

И Лорна вдруг начала говорить — об орке, гноме, Годфри и воргенах. Только о Подгороде они не говорили. Андуин видел, как она появилась в шатре Вождя Орды вместе с Сильваной, и не задавал лишних или, возможно, ранящих вопросов. Лорна прониклась уважением к нему.

— Должны ли мы сообщить орку? — спросил ее Андуин. — О том, что Уизли… погиб в Гилнеасе?

Лорна глядела на красный песок на тренировочной арене и думала о землях орков в Дуротаре. Парук должен был направиться туда, но вместо этого вернулся в Подгород, которого избегал столько времени. Все должно было решиться к этому времени и, возможно, он уже на половине пути в Оргриммар, где его ждала та, любовь к которой жила в его сердце все эти годы.

Будет ли Парук помнить об Уизли? Конечно, да. Попытается ли он найти его однажды, чтобы вспомнить, выпить о прошлом, посмеяться над кривой их судеб?