Он обернулся. Спорить с ней точно дольше.
Гномка глядела на него задрав голову и приставив козырьком ладонь к глазам. Задорные малиновые косички на ее голове украшали банты из лент. Отголоски праздника. Мир спасен, все счастливы. Кроме него.
— Спасибо за помощь. И прощай.
Кенди скривилась.
— Так не пойдет, — покачала она головой. — Вы с этого утеса второй день не сдвигаетесь. Все смотрите куда-то вдаль, может… давайте со мной? В Редуте больше никого не осталось. Ну, почти.
Нелтарион покачал головой.
— Слушайте, — гномка глубоко вздохнула, — я ведь тоже не так чтобы счастлива. Я тут любимого мужа как-никак потеряла. Просто понимаете… Веничка мой тоже любил погрустить. Когда мы попугая нашего похоронили, он неделю не разговаривал и носил траур. А я готова улыбаться и жить дальше, понимаете? Я любила его, но я знаю, что теперь его нет. А я все еще есть. Я понятно объясняю?
— Не очень.
— Ладно, тогда попробую так: я маг, но не очень хороший, как показала практика. Я очень хотела бы пройти обучение у какого-нибудь действительно хорошего мага…
О нет.
— Ну, например, у леди Джайны? Хотя почему, например? Именно у нее! Кого еще лучше я могла бы найти? Она берет учениц?
— Не знаю.
— А узнаете? Понимаете, я сирота, а теперь еще и вдова, и за меня некому заступиться. Я, конечно, вернусь в Гномереган, ну хотя бы для того, чтобы пожертвовать Веничкины изобретения и инструменты гильдии инженеров, но потом…
Нелтарион молчал.
— Потом я могла бы приступить к обучению в Тераморе, — все равно договорила Кенди.
Терамор. Он запрещал себе даже думать об этом городе.
— Я могу рассчитывать на вас? — не отставала гномка.
Нелтарион покачал головой.
— Ты должна сама… спросить ее.
Имя. Произносить и слышать ее имя еще сложнее. Если бы он мог его снова забыть. Для всех было бы лучше.