— А как мы попадем внутрь? — Вопрос Мелани, странным образом сочетавший в себе чувства облегчения и разочарования, заставил его вернуться к делам насущным. Одновременно он ощутил, насколько вымок. Вопрос Мелани также определялся степенью сырости ее блузки, которая подхлестывала ее энтузиазм.

— Там сзади открытое окно.

— Ах вот как? — тут же среагировала она на его излишне поспешный ответ. — Значит, ты уже был здесь?

— Я бывал здесь, еще когда учился в школе. Забегал покурить во время большой перемены.

И по крайней мере в этом заявлении содержалась доля правды.

Мелани толкнула дверь.

— Она заперта, — заметил Дэйн.

Тем не менее Мелани толкнула дверь еще раз, и та открылась.

— Нет, открыта, — непонятно зачем сообщила она.

Естественно, это удивило Дэйна — ни разу за все время его тайных посещений часовни дверь в нее не была отперта. Мелани, громко дыша, словно опасаясь, что внутри может оказаться нечто зловонное, о чем не принято говорить, осторожно вошла внутрь. Дэйн последовал за ней, обратив по дороге внимание на то, что дверь была выломана, — учитывая ее массивность, это должно было потребовать недюжинных усилий.

— А тут не так плохо, — донесся изнутри удивленный голос Мелани. — Только темно.

— Включи вот это.

И Дэйн достал из кармана куртки фонарик. Фонарик был небольшим, но довольно мощным, и его луч осветил три ряда скамеек, алтарь и жалкие потуги в стиле классической церковной архитектуры. Кроме этого, он выхватил из темноты целую гору цветастого мусора — банки и бутылки из-под пива, оберточную бумагу и прочий хлам. Мелани предпочла не рассматривать его, впрочем, она не сомневалась, что найти шприцы и иголки среди него будет нетрудно.

— Очаровательное местечко.

— Зато сухое.

Мелани вздохнула и опустилась на переднюю скамью, обхватив себя руками.

— Иди сюда, — помолчав, промолвила она. — А то мне холодно.

Повторного приглашения Дэйну не понадобилось. Расслышав в ее словах какой-то намек, он тут же двинулся к ней; холодная тьма усиливала гулкость эха. Фонарик он установил в углу небольшого углубления, направив луч вверх, в сторону витража, который в течение многих лет использовался как мишень, вследствие чего понес необратимые потери. Опустившись на скамью, Дэйн обнял Мелани, и она, к его радости, ответила на объятие и благодарно вздохнула.

Он выждал две минуты, прежде чем приступить кончиками пальцев к изучению ее эрогенных зон, а затем, повинуясь возбужденному ерзанью Мелани, он поцеловал ее в шею за правым ухом.

Это вызвало такую реакцию, о которой он и мечтать не мог; будь он сценаристом (что, впрочем, вряд ли ему светило), он никогда не догадался бы, что Мелани охватит восторженная дрожь и она зальется счастливым смехом. Неудивительно, что он тут же повторил поцелуй, на этот раз с незначительным участием языка, так как решил, что это будет неплохим дополнением.